Роковой подарок

Она не боится Анну – та отправила её в деревню и велела отдыхать от пережитого.

Смертную казнь отменили.

Маня вновь принадлежит сама себе – и жизни в деревне, и весеннему чириканью птиц, и собаке, и собственному образу мыслей. И пусть Алекс называет этот образ «благоглупостями», для неё это единственно возможный способ существования.

По-другому она не может и не сможет никогда!..

Вот сейчас она встанет, поскачет – ну ладно, ладно, пусть похромает! – по лужайке с собакой, напьётся чаю и примется за роман.

Нет, сначала за расследование, а потом уж за роман!..

И напишет хороший роман!

…Выходит, она свободна? Оковы тяжкие больше её не гнетут?…

В дверь осторожно постучали и просунулась Лёлина голова:

– Манечка, – прошептала голова. – Ты спишь?

– Утро красит нежным светом, – пропела Маня басом, – стены древнего Кремля, просыпается с рассветом…

– Да уже почти полдень! Какой рассвет! – Лёля вошла и подала Мане чашку чаю. – Выпей и вставай давай! Я уж думала, что вчера промахнулась с дозой, и ты проспишь до вечера.

– С какой дозой?

– Со снотворным.

Маня глотнула чаю – он всегда приводил её в чувство.

– Лёлик, Алекс бросил меня из-за краха цивилизации и торжества физиологии над культурой.

– Манечка!

– Натурально так, – сказала Маня и ещё отхлебнула. – Ты знаешь, я должна страдать и биться, но мне та-а-ак хорошо! Боже, как мне хорошо!

Лёля присела на край Маниной постели, посмотрела подруге в глаза и пощупала лоб.

– Ты не думай, – Маня отстранила её руку, – я не бесчувственная сволочь.

– Манечка!

– Разумеется, я ещё впаду в отчаяние. А как же? Когда расстаёшься с любимым, требуется впасть в отчаяние!

Маня засмеялась, и вдруг глаза у неё налились слезами.

– Всё же я малодушная, Лёля. Мне так его жалко, он несчастный человек! Но я… ничего не могу с этим поделать. Спасти можно только того, кто хочет спасаться, а он… не хочет. Он хочет только страданий. А я не хочу!

– Я понимаю, – сказала Лёля серьёзно.

– А меня саму спасла Анна, – продолжала Маня. – Я бы не справилась. А она явилась, как фея-крёстная, и всё прояснила. Ты знаешь, она даже не стала ругать меня за роман.

– Конечно, не стала. Она всё понимает, твоя Анна.

– Но ей важно, чтоб я писала!

– Манечка, она прекрасно знает, что ты не собираешься бросить свою работу навсегда.

– Я – нет. Алекс – да. Но на самом деле тоже нет, я уверена. Он доведёт себя до крайности, а потом напишет великую прозу. И ему дадут Нобеля, Пулитцера и национальную премию писателей Якутии!..

– Что ты хочешь на завтрак, яичницу или пельмени?

– Эх, жалко, что я трость не привезла! Как я буду теперь ходить?…

Ходить и вправду было трудно – колено болело и как-то само собой выворачивалось в суставе, – тем не менее после завтрака Маня собралась в город.

Лёля немного поуговаривала её не ездить, но не слишком настойчиво.

– Я тогда съезжу к Никите на лесопилку, – сказала она, отвела глаза и слегка покраснела, самую малость. – Он обещал, что научит меня на лошади кататься.

– Лёлик, береги честь смолоду, – велела Маня.

Лёля наставления не услышала. Должно быть, внезапный приступ глухоты. С Маней, к примеру, так часто бывало!

– А что это за штука, в которой ты вчера приехала? Такая… голубая? Очень красивая!

– Шедевр знаменитого дизайнера Вики Лоскутовой, – отозвалась Маня. – Мне Анна одолжила вместо рубахи. Я её кровью заляпала, когда на очки упала и порезалась.

Лёля вытаращила глаза:

– Маня, тебя нельзя оставлять одну ни на минуту. Я поеду с тобой, вот что.

– Езжай лучше на лесопилку и береги там честь. Я больше падать на очки не собираюсь.

У неё был план. Сначала в стрелковый клуб, нужно же узнать, за что Жене дали грамоту, которую та держала на стене в своём кабинете, видимо, дорожила.

А потом к самой Жене и её детям.

И нужно позвонить Раневскому и узнать, нашёл ли он Павла Кондратьева.

Стрелковый клуб оказался далеко за городом, в лесочке, – Маня опять потратила кучу денег на такси!

– Вы пострелять? – спросил охранник у шлагбаума. – Или пообедать?

– Я к тренеру, – ответила Маня туманно. – А что, у вас и пообедать можно?

– У нас лучший ресторан в городе, – удивился охранник Маниной неосведомлённости. – Если на тренировку, проезжайте прямо, там стоянка, и дальше пешочком.

На обширной стоянке, засыпанной гравием, было всего несколько машин, очень разных: «Лендроверы», «Кадиллаки», а также «Нивы» и «Патриоты». Издалека доносились беспорядочные выстрелы, пахло водой от близкого озера, травой и немного порохом.

Какое интересное место!..

«Пешочком», судя по тому, как звучали выстрелы, было неблизко, и Маня заковыляла по дороге, которая уходила в лес и поворачивала налево.

Она одолела немного, поняла, что дальше идти не может, и кое-как, помогая себе руками, плюхнулась на траву.

…И что теперь делать?