Роковой сон Спящей красавицы

Марселина тяжело вздохнула, представив себя птицей, запертой в золоченой клетке. Даже теперь, после смерти брюзги Карлоса, она не чувствовала себя сколько-нибудь свободной и счастливой. В наказание за грехи Господь не дал ей детей, богатство же, доставшееся от двух несчастливых супружеств, нисколько не спасало от одиночества и тоски.

«Сейчас мне 36. Еще год, другой, и я – старуха! – с горечью размышляла она, глядя на улицу. – Жалкая старуха, которой нечего будет вспомнить из своей прошлой жизни, кроме пустых плотских утех с любовниками, чьи имена давно стерлись из памяти». Она так долго ждала и искала любви, так страстно мечтала ее обрести, что мечты ее перегорели.

– Вот где есть настоящий Дух места! – Голос маэстро прервал ее раздумья, теперь сеньор Хайме повел речь о сельской идиллии. – Что может быть прекраснее, чем жизнь на природе и ученая работа вдали от городской суеты, от посторонних глаз. Бескрайние поля, благоухающие разнотравьем, тенистые сады, полные спелых плодов, и благодатная тишина, нарушаемая лишь пением птиц… – Он воздел вверх свои длинные худые руки, и под мышкой его старомодного поношенного камзола обнаружилась дыра. – Когда б я имел такую возможность, то был бы счастлив сам и сделал бы счастливыми всех вокруг. Felicits ominm! Всеобщее счастье!

– Будет вам Genius loci! – вскричала Марселина и при этом так сильно ударила веером по спинке кресла, что черепаховые лопасти его треснули и посыпались на пол.

В памяти женщины возникли светлые картины из детства, когда ее с кузенами привозили в поместье славного генерала Диего, как они бегали по его чудесному саду, рвали цветы и катались на пони, а потом, стыдясь и краснея, разглядывали мраморную наготу древних статуй, расставленных в парке. А однажды старик-управляющий позволил им спуститься в древнее подземелье, что находилось прямо под дедушкиным домом, по словам управляющего, подземелье строили «солдаты самого Цезаря».

– Да, да, да! Я помогу вам осуществить вашу мечту! А вы, маэстро, сумеете ли сделать счастливой меня? – надежда озарила лицо женщины, и в ее синих глазах заплескались морские волны. – Только меня! Какое мне дело до всех!

Так или примерно так все и было.

На следующий день состоялся достопамятный визит к дону Эрнандо.

А в сентябре, в канун праздника Мадонны Кастильской, Марселина уже стояла на ступенях виллы Эспейисмо и зорко следила за разгрузкой саквояжей и сундуков – некоторые из них требовали особого подхода, так как содержали весьма хрупкие приборы для будущей лаборатории сеньора Хайме.

– Qué salero![14] – то и дело восклицал Хайме, наблюдая за новоиспеченной хозяйкой поместья, которая без устали кружила по дому, отдавала приказания слугам, стараясь всюду поспеть, за всем уследить, и исполняла это с необычайной ловкостью и грацией.

Будучи увлекающейся натурой, она с жаром отдалась новому делу. Восстановление поместья и парка поглощало все ее силы, а воображение подогревал образ храброго генерала, чей портрет по-прежнему висел в центральной зале и в чьем облике маэстро находил много сходства с донной Марселиной. Возможно, поэтому он почти не удивился, когда госпожа взялась самолично руководить артелями каменщиков, маляров и садовых рабочих:

– Дражайшая сеньора, похоже, жизнь среди лопат и корыт с известью вас ничуть не смущает.

– Просто впервые за долгие годы я делаю нечто полезное, благое, – со счастливой улыбкой отвечала хозяйка и отправлялась хлопотать дальше.

Сам же сеньор Хайме с не меньшим воодушевлением приступил к обустройству своего лабораториума, получив для этой цели мавританский павильон, стоявший в глубине парка. Никогда прежде не было у него такого удобного и просторного помещения для работы. В Праге на Золотой улочке, где Хайме провел десять лет, он мог позволить себе лишь тесный подвал, в Арьеже он снимал у кожевника старую полуразвалившуюся красильню, однако и ее разгромили невежественные фанатики, подстрекаемые местным приором. Тогда ему чудом удалось спасти из огня модель земного яблока Мартина Бейнхайма и не сгореть самому. О том пожаре старый Хайме не мог вспоминать без содрогания.

Зато теперь удача улыбнулась и ему, забрезжила надежда скоротать остаток дней в сытости и покое. В Эспейисмо решительно все было иначе! Доброта и щедрость донны Марселины не знали границ. Через два дня после их переезда в поместье был доставлен прекрасный телескоп работы йенских мастеров, плюс к нему небесная карта, реторты разных размеров, а еще через неделю в его павильоне сложили атанор[15].

Осмотрев лабораторию, госпожа осталась довольна:

– Я свое слово сдержала. Не забудьте же и вы вашего обещания!

– Приложу все силы. Однако такое щекотливое дело не терпит спешки, – ответил сеньор Хайме.

И вправду, в нынешних обстоятельствах он предпочитал бы не торопиться и отложил составление эликсира на потом. Покамест он решил подождать и послушать, что скажет ему сам Дух места, голос которого можно услышать единственно под землей.