Роковой сон Спящей красавицы

Примерно две недели назад, рассылая запросы своим европейским коллегам, в том числе в Международную ассоциацию балета, Арине удалось выйти на некую Марию Ортега.

В прошлом довольно известная балерина, ныне преподаватель школы классического танца Мадрида, Мария уже несколько лет занималась изучением европейского наследия Петипа. Недавно в парижском издании «Фуэте» вышла ее статья. Статейка-то, говоря откровенно, была чистой беллетристикой, но кое-что в ней Арину зацепило. Рассказывая об испанском турне Петипа (1845–1847 гг.), его выступлениях и постановках в Мадриде, Севилье и т. д., Ортега остановилась и на некоторых аспектах его частной жизни, указав при этом на «намеренные неточности», допущенные им в мемуарах. Например, в качестве объяснения своего отъезда из Испании, отъезда неожиданного, больше напоминавшего бегство, Петипа напустил много туману, как истинный француз, намекнул, что, мол, cherchez la fеmme, что была некая благородная донна, из-за которой он едва не подрался на дуэли. (Не балетмейстер, а мушкетер какой-то!) Так вот, Мария Ортега утверждала, что не только выяснила настоящее имя этой женщины, так как сам Петипа его намеренно изменил, но узнала всю историю их взаимоотношений. Не скупясь на эпитеты, она поведала миру «о тайном, страстном и трагическом романе балетмейстера». Справедливости ради стоит отметить, что в конце статьи Ортега все же ссылалась на некие обнаруженные ею документы. Они-то главным образом и заинтересовали Арину.

Ответ из Испании пришел именно сегодня. Все-таки жизнь полосатая! Сначала – черная, а потом – вот такой день-сюрприз, когда все, что ни задумаешь, мгновенно исполняется, ложится точно в масть, кучно и в яблочко!

«Уважаемая сеньора Савинова! Мне чрезвычайно приятно, что Вы проявили интерес к моей работе. Надеюсь, мой скромный вклад в жизнеописание великого Петипа окажется полезным его русским биографам…» – только и успела прочесть она, как снова зазвонил мобильный.

Не ответить было нельзя. Звонил Ульянов:

– Вынужден опять вас побеспокоить, Арина Ивановна. Пять минут, больше у вас не отниму.

– Хоть десять, – соврала она. – И потом, мы же с вами договорились, никакой Арины Ивановны. Кстати, хочу поблагодарить вас, деньги пришли. Так что, show must go on. Вот сижу, работаю.

– Значит, вы сейчас дома? Выходить никуда не планируете? Тогда, если вы не против, я заскочу буквально на минутку.

«Ничего себе! Прёт как танк!» – с улыбкой заключила Арина, а вслух опять соврала:

– Буду рада!

Едва нажав отбой, она забыла и про Ульянова, и про то, что до сих пор сидит в пижаме, и окунулась с головой в испанскую беллетристику.

С трудом переводя французский текст (Ортега писала по-французски), продираясь сквозь многословный поток ее выспренних выражений, поэтических сравнений, гипербол, Арина едва улавливала суть и раздражалась. Собственно, речь шла о любовных отношениях, связавших скромного 27-летнего танцовщика Мариуса Петипа и графиню Марселину Монтес де Кастилья, немолодую, по меркам XIX века, богатую вдову. Но в изложении Марии Ортега эта история сильно смахивала на греческую трагедию.

«Вы спрашивали меня о подарках, – писала испанка. – Да, разумеется, они были. Какой роман обходится без них! Любовь всегда щедра на знаки внимания! А донна Марселина была не просто увлечена, она любила страстно, глубоко, по-настоящему. Необычайная была женщина, большая оригиналка, под стать своему избраннику. Впрочем, слова здесь излишни. Пусть о себе расскажут сами влюбленные, то есть их письма…»

– Едрёна матрена! – застонала Арина, с ненавистью посмотрев на разливавшийся трелью мобильный телефон. На дисплее высветилась фамилия «Михеев». И опять нельзя было не ответить.

– Алло! Ариш! Вот что за жизнь пошла – ни минуты свободной! Собственно, я тебя поздравить хотел, сообщить радостную новость… – хохотнув, начал Лева. Тут в телефоне что-то затрещало, прорезался женский голос вредной секретарши, и Михеев заспешил, затараторил: – Блин. Прости, Риша, меня зовут, я – в суде, перезвоню после, надо будет встретиться.

Бывает же так, что неделями ни одного звонка, а сегодня все трезвонят, будто сговорились. В недоумении Арина повесила трубку, но гадать, какая радостная новость ее ждет, не стала и вернулась к работе.