Роман

- А как же. Роман Лексеич. Съездим, - Он шагнул к двери, - Ну а теперь до свиданьица. Пора мне.

- Прощай, Акимушка! - крикнула Лидия Константиновна, проворно поднимаясь вверх по лестнице, - Рома, за мной!

Роман махнул рукой Акиму и стал подниматься по скрипучим, но еще крепким ступеням, держась за гладкие прохладные перила.

Воздух на темной лестнице был тоже прохладным, он пах старым деревом и чердаком.

"Как славно", - думал Роман, медленно, с удовольствием ступая и слушая хорошо знакомый скрип, - "Я опять здесь. В этом милом доме. С этими милыми людьми".

- Ромушка, не отставай!

Лидия Константиновна уже ждала его в верхней столовой с полинявшими обоями и разлапистой, похожей на паука бронзовой люстрой.

В столовую выходили четыре комнаты.

Дверь самой большой из них была открыта.

- Проходи сюда, Ромушка.

Она вошла первой, поправляя шаль. Роман последовал за ней.

Это была его комната. Просторная, с окном, выходящим в сад. И все в ней по-прежнему оставалось на своих местах, - и небольшой платяной шкаф, и конторка красного дерева с бронзовым чернильным прибором, и три книжные полки, и кровать с резными деревянными спинками. И икона Почаевской Божьей Матери.

Чемодан Романа стоял возле шкафа.

- Располагайтесь, Роман Алексеевич, - тетушка подошла к нему и сняла с его плеча своими тонкими пальцами крошку побелки.

Роман был в отличном твидовом костюме серо-голубого цвета, белоснежной рубашке, белизну которой эффектно оттеняла черная шелковая жилетка и узкий черный галстук.

- Выглядишь английским лордом, - качнула головой Лидия Константиновна, с улыбкой разглядывая Романа, - И костюм подобрал под цвет глаз.

- Это вышло само собой. Я, право, не стремился.

- Ну, ну, не притворяйся, - она легонько шлепнула его по руке, - Комната тебе хорошо известна, так что будь здесь хозяином.

- Спасибо, тетушка.

- Ждем тебя завтракать через десять минут, все страшно голодные.

- Прекрасно.

Она хотела уже выйти, но вдруг повернулась:

- Рома, может ты устал с дороги и сразу желаешь отдохнуть?

- Я сразу желаю есть и говорить с вами! - усмехнулся Роман, снимая забрызганные дорожной грязью калоши.

- Отлично. Расскажешь нам про столичную жизнь. Про тетю Катю, про всех всех.

- Конечно, расскажу.

- Ждем тебя.

Она вышла.

Роман, тем временем, покончив с калошами, задвинув их в угол под коротенькую этажерку, положил чемодан на кровать и принялся развязывать ремни.

Затянутые еще в столице, они поддались не сразу, зато крышка отскочила сама, едва худощавые пальцы Романа прикоснулись к замкам. Чемодан был беспорядочно набит вещами. При всей своей внешней элегантности, Роман никогда не был аккуратистом.

Он не хотел, да и не умел беречь те красивые дорогие вещи, окружавшие его и служившие ему туалетом. Их состояние привлекало внимание Романа дважды, когда они покупались и когда исчезали в мешке старьевщика. За этот, как правило, короткий период жизни, они терпели полное равнодушие хозяина, находясь подчас в весьма плачевном состоянии, в то время как он сам, удивительным образом, был всегда элегантно одет, тщательно выбрит и модно подстрижен. Так и сейчас, облаченный в прекрасные новые, купленные им неделю назад костюм, рубашку, жилетку, галстук и туфли, он склонился над распахнутым чемоданом, содержание которого во всей полноте могло являть картину первозданного хаоса.

Чего только не было здесь!

Мятые рубашки с оставшимися в манжетах запонками, китайские цветастые полотенца, голландские носовые платки, нательное белье, галстуки, парусиновые брюки, панама, карманные шахматы, бритвенный прибор, флакон французского одеколона, расческа, пара книг, дневник, коробка патронов, - все было перемешано, спутано, скомкано и, казалось, не могло принадлежать этому красивому, точному в движениях человеку.

С небрежностью он разгреб цветастое месиво, извлек дневник, набор вязальных крючков и бутылку французского коньяка, оказавшуюся на самом дне.

Все это было положено на конторку, сам же чемодан был мгновенно закрыт и запихнут под кровать.

Схватив бутылку и набор. Роман поспешил вниз.

Антон Петрович и тетушка ждали его на террасе.

- Спешите, спешите, принц датский, а то гунны и варвары разорят все базилики! - басил Антон Петрович, стоя у застекленной веранды и протирая пенсне замшевой тряпочкой, отчего его прищурившееся массивное лицо выглядело одновременно беспомощно и угрожающе.

- Тетушка, это вам от Екатерины Андреевны. Антон протянул вязальный набор Лидии Константиновне, ставящей на стол корзинку с нарезанным хлебом.

- Спасибо, Ромушка, хорошо, что она прислала... Садись.

- А это, дядя Антон, вам, - Роман поставил бутылку на стол, напротив огромного неподъемного кресла, где обычно сидел Антон Петрович.

Внушительным движением надев пенсне, тот подошел, взял бутылку в руки:

- Тэкс. Прекрасно. Спасибо, брат. Мы его на обед оставим. А сейчас немедленно всем по местам!

Его могучие руки опустились на плечи Лидии Константиновны и Романа, и им пришлось опуститься на старые венские стулья.