Роман без героя

– Ну вот! – торжествующе встал Дробязко из-за стола. – Три раза гавкнул. Раздельно. Значит, нашёл вражину! А вы говорите, ничего не найдёте… Джим, если надо, всё найдёт. И чего отродясь в квартире подозреваемого не было. Такой вот замечательный полицейский пёс, хотя и предпенсионного возраста. Пойду пожму старику-Джиму лапу. На счастье, как говорится.

Вслед за капитаном, давшему блестящую характеристику услужливому псу, в комнату, где трижды гавкнул «старик-Джим», прошли отец и сын Волохов.

– Что обнаружили, сержант Смирнова? – строгим голосом спросил капитан Дробязко. – Докладывайте!

Три полицейских в штатском из дежурной группы, прибывшей на квартирное ограбление и старая овчарка с умным, но виноватым взглядом, застыли у манекена, который мало чем отличался от голого живого человека.

Проводница растерянно ощупывала чуть загорелое тело человеческой копии во весь рост.

– Какая-то ростовая кукла, – прошептала сержант Смирнова, вспотев от неожиданной встречи с клоном человека. – Как живой, собака!.. Гляньте, товарищ капитан! Даже на причиндалах волосинки, блин…

– А чего ж тогда вспотела и голос дрожит? – бросил капитан, разглядывая указанные ему волосинки на «причиндалах».

– А вы на рожу его пёсью взгляните!.. Так не ровён час и заикой стать можно. Собака вон хвост поджала, а Джим, сами знаете, любого головореза мордой в дерьмо укладывал…

Старший группы медленно поднял глаза вверх. Вместо лица манекен имел, можно сказать, болванку или заготовку для лица – прорезанные щелки глазниц, контуры будущего носа, лба и прямых тонких губ. Создатель манекена явно не завершил так блестяще начатую работу. Ничего ужасного в манекене не было. Но маска именно своей незавершённостью, неотёсанностью, что ли, черновыми штрихами намеченных мастером грубых черт лица искусственного клона, точной копии молодого сильного мужика, оставляли жуткое впечатление. Лицо, если так можно было назвать представшую пред глазами вошедших полицейских грубую болванку яркого серого цвета, вызывало одновременно и страх, и омерзение и, сильнейшим магнитом притягивала взгляд. Будто гипнотизировала взглянувшего на эту идеальную, словно точёную, мужскую фигуру с серым непроработанным создателем «лицом» на могучих плечах атлета. И всё бы ничего, если бы не глаза… В чёрных прорезях для глаз, которых у мужского манекена, изготовленного «один в один» из какого-то синтетического материала совершенно идентичного человеческой кожи, и таилась загадка леденящего душу ужаса. Он охватывал любого, кто набирался мужества посмотреть манекену в «лицо». В чёрных провалах глазниц угадывалась не пустота сферы, а что-то иное, осмысленное, наделённое сознанием и потому ужасное. Казалось, что не сам манекен, а кто-то, непонятным образом заползший во внутрь, прожигает вас насквозь своим чёрным, но горящим зловещим огнём взглядом.

Капитан вздрогнул и невольно сделал шаг к двери, только взглянув на ужасное лицо голого мужского манекена.

– А это что ещё за киборг? – оседая на стул, спросил полицейский.

– Манекен для отработки биотоков. Работа над ним ещё не закончена, – ответил профессор и торопливо накинул на «киборга» плотную тёмную ткань, которую, очевидно, отрабатывая свой нелёгкий кусок хлеба, зубами стащил старик-Джим.

Волохов снова хотел погладить старательного пса, но тот попятился к двери, сел у балконной двери и неожиданно для всех завыл жутко и безысходно, пугая добропорядочных соседей некогда элитного дома для номенклатуры самого высокого класса в том «табеле о рангах».

– Вы мне своими искусственным уродом пса-медалиста заикой сделаете! – холодно бросил Дробязко. – Собираем манатки, ребята, и возвращаемся в отдел.

Сержант Смирнова вопросительно посмотрела на старшего группы.

– Возвращаемся, возвращаемся, – повторил капитан. – Никакого ограбления тут не было. Хозяевам показалось…

И он лукаво подмигнул Волохову-старшему.

– Ведь так, профессор?

– Так точно, – неожиданно для самого себя ответил Игорь Васильевич. – Показалось сыну моему.

– Пусть крестится, когда кажется, – буркнул на прощание капитан, и вся группа под жалкое повизгивание старика-Джима. Овчарку, обездвиженную страхом, пришлось силой тащить на поводке вниз по лестнице.

– Перестаньте мучить бедное животное! – заверещал из-за соседской двери женский голос. – Сейчас же перестаньте, хулиганы проклятые! Или я милицию вызову!

– Милиция уже здесь была, – пошутил капитан. – Была и сплыла.

И, теряя самообладание, прикрикнул на проводницу собаки:

– Да возьми ты этого подлого труса на руки, корова! Тащитесь, как на своих похоронах.

9.

После того, как дежурная группа отделения полиции №238 Центрального округа шумно, будто пьяная компания со свадьбы, убралась восвояси, Владимир со вздохом облегчения бухнулся в старое кожаное кресло.

– Ну, спасибо, пап, – сказал он.

– Пожалуйста, – ответил профессор. – Можешь не благодарить. Это мой отцовский долг.

– Долг? – удивился Володя, встав с кресла. – Твой долг, оказывается, заключался в том, чтобы выставить меня перед моими товарищами по работе в дураках?