Роман без названия. Том 2

Профессор Ипполит после долгого колебания дал ему какое-то указание на дом, расположенный на Бажке, в котором два покойника были не заняты, и Шарский снова возвратился на Зелёный Мост, сменив только уставших коней.

Он застал Сару на полу и плачущую горючими слезами – при виде своего избавителя она бросилась ему на шею и, сильно рыдая, начала его расспрашивать, не преследуют ли их.

– Забирай, что имеешь, и изжай со мной – как можно быстрее, как можно быстрее… прежде чем хозяин опомнится… я не вполне уверен в Горилке… надобно где-нибудь в другом месте искать схоронение.

Сара схватила только узелок, укуталась снова своим плащём и первая спустилась с лестницы, а Гилгин не заметил, как сбежали его съёмщики.

Ночь была уже поздняя, когда они прибыли в условленный дом у Бажки, найдя его холодным и тёмным. Это была почти пустошь, с окнами, обращёнными назад; видно, давно никто в ней не жил. Только внизу был какой-то ремесленник, который заведовал каменичкой, а у него не много чем обзавестись было можно. По счастью, жена у него была любопытная, давно обречённая на голод, потому что никто у них не жил. Доверив её заботе Сару, которая, боясь кражи, отдала отъезжающему какую-то тяжёлую коробочку, содержащую её имущество, Шарский снова поспешил к дому.

* * *

Луна снова ясно светила, на улице было видно, как днём… уже издалека Станислав заметил Горилку, Херша и кого-то третьего, стоящего как бы на совещании в воротах. При виде прибывающего они сразу рассеялись, а сам Горилка подошёл позже, когда Станислав вышел из брички.

– Ну что? – спросил он коварно. – Вы, надеюсь, довольны жильём? Комнатка совсем ладная… далеко, это правда, зато безопасная… Как же вам показалось?

– То беда, – сказал Станислав, – что не имею уже кого туда помещать…

– Ну! Как это? Что вы говорите? Как же? – с великим любопытством, подступая, сказал хозяин. – А что же с ней стало?

– С ней? – отпарировал Станислав. – Особа, о которой речь, ехать со мной отказалась, хоть я её ожидал… не хотела мне быть обузой… вернулась домой…

– Вернулась? – хлопнул в ладоши Горилка. – Вот уж! А мои три рублика! Всё-таки три?

– Заплачу!

– Благодарю, пан, потому что, чем же я виноват, что вернулась? Они все такие, сколько их там есть… много их… и моя не лучше… Но как же это случилось?

– Оставьте меня в покое, пане Горилка, я сильно измучен, нуждаюсь в отдыхе, а говорить о том мне больно.

– Ну! Тогда доброй ночи!

Хозяин вышел, слышен был какой-то шёпот в коридоре, долго ночью продолжалось хождение, совещания, какое-то беспокойство в гостинице, наконец утихло… Станислав запер дверь, а доверенную коробочку, собираясь завтра отвезти к Бранту, забросал только бельём, чтобы её кто-нибудь не увидел.

Почти на рассвете его пробудил резкий стук в дверь.

Был это услужливый хозяин, сам несущий Шарскому утренний кофе.

– Добрый день! Я думал, что вы уже встали… как же спалось? Может вам нужна услуга? Достойный и исправный Херш стоит для приказов и мой Пиотрек также. Но, но, тут кто-то есть, кто хочет увидиться с вами.

– Кто?

– Не знаю, возможно, какой-то купец?

– Так рано?

– Говорит, что это что-то срочное.

– Срочное? Введите его, прошу…

Шарский уже предчувствовал, что его ждало – его, что не умел лгать, которому малейшая ложь обжигал уста. Надобно было или принять открытую, опасную борьбу, потерять её, или лгать и прикидываться! Он должен был, но терпел и его обливал пламень от одной мысли о фальши, которой должен был запятнать себя.

Дверь отворилась, и вошёл бледный, с стиснутыми устами, со беспокойным взглядом, Давид Белостоцкий. Не кивнув даже головой, не поклонившись, не сказав ни слова, он прямо быстро приблизился к кровате.

– Узнаёшь меня, пан? – начал он с раздражающим выражением отчаяния. – Чем я виноват? Чем? Скажи?

– Что значит этот вопрос? – пытаясь принять спокойную и удивлённую мину, отвечал Станислав. – Что это?

– Не прикидывайся, пан! – сухо и почти презрительно воскликнул еврей. – Я знаю, никто другой не мог ей помочь в позорном бегстве.

– Кому?

– Не пытайся лгать, пан, это напрасно! Вчера и позавчера тебя видели кружащего около дома. Ты её вывез. Куда? Никто о том, за исключением тебя, не знает. Скажи, пан, где её спрятал? Отдай нам нашего ребёнка. Избавь от позора… Говори, что хочешь, дам тебе что хочешь!

– Это безумец! – выкрикнул, бросаясь на кровать, Шарский.

На этот крик Давид схватил его сильно за руку.

– Молчать! – сказал он грозно. – Поговорим разумно, потому что может быть плохо! Мой дом будет опозорен, но ты пойдёшь под суд, в кандалы, в ссылку! Дочь найду, а твою голову куплю, хотя бы тысячи стоила!

И глаза, страшные угрозой, он уставил на Станислава, который нашёл в себе силы от этого взора не задрожать.

– Ложь тут ни к чему не пригодится, – добавил еврей. – Я обо всём знаю. Вы виделись позавчера; вчера ты увёз её за Зелёный Мост в домик Гилгина… Куда оттуда?

– А что вам до того, куда я какую-то чужую вам женщину увозил? – воскликнул Станислав.

– Это была Сара! Это была моя дочь!

Станислав рассмеялся, но неловко.