Роман-газета для юношества, 1989, №3-4

А что между ними?

По длинному теплому переходу мальчишки несут на вытянутых руках подносы. На подносах горы золотистого, присыпанного сахарным песком «хвороста». Следом, как верные оруженосцы, семенят девочки с алюминиевыми чайниками в руках.

— Тамара Михайловна! Не опаздывайте! Начинаем ровно через час.

У пятиклассников сегодня день рождения. Чествуют всех, кто родился весной.

Шефы запаздывали, дети нервничали, волновались, то и дело бегали на первый этаж. Наконец дверь распахнулась и ввалились ребята с завода.

— Дорогие наши именинники! Дорогие наши Верочка, Маша, Галя, Сережа и Антон! Поздравляем вас с днем рождения. Вы выросли на целый год. Поумнели, повзрослели. Хорошо учитесь, никогда не унывайте. А мы всегда будем с вами дружить. Вот вам наша рука и наши подарки! Именинникам — ура, ура, ура!

Дети пили чай, пели песни. Я тихонько вышла из класса и спустилась к себе. На письменном столе среди прочих бумаг лежали тетрадные листочки с ответами пятиклассников на вопрос «Что бы ты сделал, если бы все мог?». Ответы они принесли вчера после ужина.

«Если бы я все могла, я бы поехала в Чили и освободила коммунистов, а фашистов бы убила».

«Я бы отменил папиросы и водку, съездил в Москву, посмотрел на Ленина».

«Освободила всех детей мира, которые мучаются от всяких болезней и добывают пищу на помойках, ходят в грязной одежде».

«Я бы стал моряком и еще разводил бы рыб. Сразу же построил коммунизм».

«Сделал так, чтобы не стало алкоголиков, преступников и воров».

«Я бы сделал коммунизм, чтобы в классе не было двоек, чтобы хорошо учились и жили».

«Если бы я все мог, я бы сделал коммунизм…» — написал маленький Володя.

На уроках из-за небольшого росточка он приподнимался над сиденьем и высоко тянул правую руку. Левая безжизненно повисала вдоль тела. Похоже было, она высыхала. Зато правой он смешно и нетерпеливо тряс, словно боялся, что его не заметят и не вызовут. Его замечали, но не всегда спрашивали. И на следующем уроке все повторялось.

Как-то теплым летним днем, после обеда, раздался телефонный звонок. Звонили из промтоварного магазина — Володя украл нейлоновые плавки. За мальчиком отправился Николай Никитович и через полчаса привел его, заплаканного и перепуганного.

— Я больше не буду, в первый и последний раз, любое задание выполню, накажите меня как хотите, только милиции не отдавайте.

— У тебя родители есть?

— Дом был. В Ангарске.

Мальчик низко опустил голову, плечи его вздрагивали.

Пройдет четыре года, и августовским днем во время ремонта заберутся мальчишки в кабинет химии, что на третьем этаже школы, выкрадут бертолетову соль, и Володя погибнет от нелепого * страшного взрыва. Его проводят в последний путь на скромное лесное кладбище у дороги притихшие товарищи и сломленные горем взрослые.

Если бы я все мог…

Если бы я могла…

Если бы…

Утром пришла на работу и в приоткрытую дверь пионерской увидела старшего воспитателя Николаева. Он сидел на стуле, а перед ним сопели носами мальчишки. Не то третий, не то четвертый класс.

— Ну что, будем мириться? — Николай Никитович сделал ударение на слове «будем».

Ребятишки молча протянули руки. Он крепко сжал их и не отпускал до конца, видимо, очень нелегкого разговора.

— Ну что, будем мириться? — перенес он ударение на слово «мириться».

Молчат мальчишки.

— Ты меня понял, сын? Не слышу.

— Я вас понял.

— Вот и хорошо. А ты, орел? Подними глаза. Я хочу видеть твои глаза.

Парнишка медленно поднимает голову, и из-под ресниц испуганно глядят огромные серые глаза.

— Ты меня не обманешь? Не слышу.

— Не обману. Мы все поняли, Николай Никитович.

— Теперь идите, дети мои.

Разлетелись ручонки. Распалось рукопожатие. Дети ушли.

Сероглазого мальчика звали Валера Михеев. Ему шел двенадцатый год.

ИЗ ЛИЧНОГО ДЕЛА В. МИХЕЕВА:

Сведения о родителях:

…Родители ведут аморальный образ жизни, не имеют постоянного места жительства, нигде не прописаны, ребенком не интересуются. Лишены родительских прав.

Из решения исполкома городского Совета народных депутатов: