Роман межгорья

— Я никакого приказа от Мухтарова не получал. А вот приказ начальника строительной конторы… Пожалуйста, прочтите сами.

«По распоряжению начальника строительства инженера Мухтарова приказываю немедленно, в течение 12 часов, перебазироваться с людьми и всеми машинами на участок Кампыр-раватской плотины и завтра к 10 утра доложить мне о начале работ на плотине для информации инженеру Мухтарову.

Никаких изменений в приказе не будет. На северном туннельном участке ничего не оставлять.

Начальник строительной конторы инженер Преображенский».

Прочитав приказ, Лодыженко только минуту подумал. Потом сложил приказ вчетверо и опустил в карман.

— О нет, разрешите, товарищ Лодыженко, этот документ мне. Я свою голову подставляю за эту переброску…

Мациевский решительно протянул руку к Лодыженко, чтобы получить обратно приказ. «В самом деле, документ в первую очередь нужен был инженеру», — сообразил тотчас Лодыженко и отдал его.

— Остановите людей! Это какое-то недоразумение. Я сейчас же отправлюсь в Намаджан.

— Это уже невозможно, товарищ Лодыженко. На Кампыр-Равате уже находятся три четверти рабочих. Отправлены туда и вагонетки в разобранном виде. Уже демонтированы рельсы узкоколейки, которые через час будут отправлены туда… Сейчас это уже просто невозможно, ни в коем случае.

— А что же делать? Подчиниться и успокоиться? Сами же говорите, что это идиотский приказ. Вы опытный инженер, кандидат партии. Говорите, отвечайте…

А люди сплошной массой шли туда, через горы. Толпа, как море, рокотала.

— Алиньгляр-га… Алиньгляр![22] — разносилось по ущелью.

Из долины бесконечными рядами шли все новые и новые мардыкеры. С голов, обмотанных рубахами, по лицам, по голым спинам цвета раскаленного чугуна стекали капли пота. У них даже не было времени отдохнуть после многокилометрового перехода по ущельям. Они небольшими группами дружно взваливали себе на плечи, как носилки с мертвецом, ступенчатые куски рельсов узкоколейки.

Десятники, надрывая голоса, торопили рабочих, и люди с ношей на плечах нескончаемым караваном тянулись по ржавым изрытым горам, исчезая в объятиях туманного Кампыр-Равата.

— Сюда, к туннельной машине, можно будет вернуть инженера Коржикова с одной-двумя сотнями рабочих. Пускай пробивают штольню. Бетонирование отложим, сам буду наведываться к ним, — наконец ответил Мациевский.

— Конечно, сделайте так. Даже телефон через горы проведите вне сметы… А я должен разыскать Мухтарова. Это какой-то заколдованный круг: вдруг прервалась всякая связь с начальником строительства. Может быть, снова… у него какие-нибудь семейные осложнения?..

За долгое время сотрудничества с Мухтаровым Лодыженко впервые разрешил себе, хотя и заглазно, так открыто упрекнуть его, чем немало удивил инженера Мациевского.

— Нет, это просто какое-то недоразумение, которого мы никак не можем понять…

К вечеру у туннеля, возле ярусов бочек с цементом» остались только буровые мастера, около сотни рабочих да сторожа. Заходящее солнце играло своими лучами на блестящей стали великана — туннельной машины, которую вытащили было из туннеля для демонтажа. Казалось, даже она задрожала от счастья, когда Мациевский отдал распоряжение механикам:

— Отставить! Машина остается здесь, работу не приостанавливать!..

Тысячу человек сняли с работы в долине и перебросили на северный участок, чтобы перенести через хребет все оборудование на строительство плотины. Всюду были видны следы недавнего труда. Ручки от кетменей, лопат, кирок, куски рельсов, искривленные лестницы узкоколеек, испорченные вагонетки — все это перемешалось с поломанными клепками бочек из-под цемента и было покрыто серой цементной пылью, как у нерадивого хозяина в кладовой все вещи и пол покрывает слой муки. А из-за хребта доносились глухие звуки вечерних взрывов.

IX

Изо дня в день на Мухтарова наваливалась лавина дел. Он едва успевал на час-два вырваться на строительство и опять спешил в кабинет. Бумаги и телефонограммы он рассматривал как злую стихию и старался поскорее от них избавиться.

— Товарищ Мухтаров! Как только вы выехали в обком, снова звонил инженер Преображенский, — доложила сонная секретарша, когда Саид однажды около двух часов ночи вернулся из обкома к себе в кабинет.

— А вы почему не спите? — сердито спросил ее Мухтаров.

— Да знаете… — оправдывалась секретарша, сдерживая себя, чтобы не зевнуть. — Потом Лодыженко очень настойчиво добивался разговора с вами. Такого еще никогда не было. Он даже выругался и плюнул в телефон.

— Давно это было?

— Плюнул?

— Да-да. Давно ли плюнул Лодыженко? — уже более миролюбиво выяснял у нее Мухтаров.

— Еще днем. Но ночью звонил Вася из кабинета Преображенского и сказал что-то такое…

— Что именно? Припомните его слова.

— Да что вы, товарищ Мухтаров! Удобно ли девушке говорить так? Он говорит: «Черт его знает, трам-та-ра-рам…» Он вообще невоспитанный у Преображенского, а тут еще ко всему и «каша какая-то заварилась», кричал он в телефон. То давай ему Мухтарова, душа с тебя вон!.. Будто бы я прячу вас, что ли. А вы говорите, чего я не сплю. Где уж тут уснешь. Да еще и какая-то одна…