Роман о Лондоне

Следующее письмо написано мужчиной. У него очень известная фамилия. Она принадлежала премьер-министру британского правительства в XIX веке. Человек отказывается платить дополнительные деньги за небольшие изменения фасона туфель для игры в гольф. Доплата — фунт и шесть шиллингов. Он пишет: «Я заказывал у вас туфли для игры в гольф». «The shoes were bought AS golf shoes». И если человек заказывает туфли для гольфа, естественно, он и оплачивает именно туфли для гольфа. А не какие-то другие, которые должны еще только превратиться в туфли для гольфа. Да, да, — я слышу, как кто-то недовольно бурчит. — Все логично. Логично в том числе и для сапожников. Русский князь может превратиться в сапожника, но английская туфля для гольфа должна родиться именно туфлей для гольфа, а не чем-то, на что после еще надо добавить набойки. Человек не хочет платить фунт и шесть шиллингов? Имеет право! (Случись такое с ним, с русским, он заплатил бы и промолчал.)

Разве важен какой-то каблук или набойка? Впрочем, почему он всем этим занимается? Почему он должен отвечать на это?

Недовольна и заказчица, написавшая следующее письмо. Говорит, больше вообще не будет заказывать у них обувь. О, госпожа Filbe — слышу, как кто-то снова бормочет рядом, — неужели мы расстаемся с вами навек? Я никогда вас не видел. С вашим темпераментом, поди-ка, не застынешь в постели?

Как это ни покажется смешно и несуразно, уставший Репнин, закончив с этой дамой переписку навсегда, почувствовал грусть, неизвестно почему. I do not want to order any more shoes, бормочет он. Потом смеется, громко.

На следующем счете — от некой итальянской графини — кто-то написал, что муж этой женщины в Италии, воюет, а два сына служат в английской армии в Африке. Что это должно означать? Что его предшественник хотел сказать? (Впрочем, будем надеяться, отец и его два сына не встретятся лицом к лицу и не будут стрелять друг в друга.) Какое отношение их дела имеют к крокодиловым туфлям? Кой черт их связывает?

Госпожа Нильсон пишет весело. Просит пару туфель для свадьбы — срочно. Предшественник Репнина записал рядом: дама эта давно мечтала выйти замуж, но только за француза. Вероятно, наконец, такой сыскался? Репнин красным карандашом помечает на письме: «Срочно!»

В следующем письме заказчица негодует — за ее бургундские туфли требуют двадцать пять фунтов. Слишком много. Тем не менее она высылает чек — но чека в письме нет. Как это регистрировать? К тому же дама требует еще и крокодиловые. (I want the crocodile too. — Так и написано.) Ей следует ответить в трогательных выражениях.

Следующее письмо от известной актрисы, которую он знает по газетам. За нее пишет секретарша. Актриса им задолжала. Уже давно. Не платила. Теперь шлет чек на £ 50. Репнина удивил стиль письма. Обнаружен, сказано, чек на £ 88. Ей предоставилась приятная возможность послать им £ 50. Счет, говорит, извлечен из мрака на божий свет! Надо же так изысканно выражаться. Будто писавшая прошла курс в школе венецианских дипломатов. (The enclosed account has come to light.)

А как же это зарегистрировать? Сидя в подвале, куда едва проникает тусклый дневной свет? На каждом письме — сверху — указан адрес. На следующем стояло: Kremlin House. Написавшая оттуда дама жалуется, что новые туфли ей жмут, и просит, если возможно, их продать. Если продать не смогут, туфли придется растянуть на колодке. Просит сообщить, за сколько смогут продать. Она надевала их всего один раз. Если не продадут, пусть ей растянут, но растянуть надо значительно. (But it needs really, a very big stretch.)

Репнина не привлекали сальные анекдоты, похабные рассказы, не любил он и грубых слов, но, прочитав последнюю фразу, сразу же представил себе и будто услышал — как над этим письмом станут острословить Робинзон и итальянец. Робинзон передаст письмо и туфли итальянцу и скажет ему серьезным и безучастным тоном — будто пастор с кафедры английской церкви: «Синьор Зуки, растяните, пожалуйста, этой даме, но растяжку надо сделать значительную». Итальянец, якобы поразмыслив, ответит: «Да, да! Я вручу ей эти туфельки лично». Но больше всего поразили Репнина не глупые шуточки в подвале, а адрес, по которому следовало отправлять ответ: Кремль.

Такого в Лондоне он никак не ожидал.

Он вспомнил слова своего предшественника по службе в подвале о том, что отменные дамы ВЕЧНО на что-нибудь жалуются. Что новые туфли жмут, например. А иногда им достаточно просто как следует натянуть чулок, и все будет в порядке.

Следующая заказчица весьма раздосадована. Вынуждена возвратить туфли — тесны. Ей придется носить те, что сшила три года назад. (My three year olds.) Счет за новые, из черного крокодила, оплачивать отказывается.