Роман с фамилией

Более того, сама много претерпевшая, мама не только не утратила способности к состраданию, но немедленно отзывалась на любую человеческую боль, всегда пыталась помочь тем, кому сейчас трудно, кого несправедливо обидели… Это были не только родные и близкие: сёстры, братья, их дети, но и незнакомые люди…

Помню, к нам на протяжении многих лет приезжал воспитанник Коркинского детского дома Олег Дмитриев. Его трёхлетним ребёнком эвакуировали из блокадного Ленинграда. Поезд попал под бомбёжку, и Олега сильно контузило. Это сказалось на его здоровье: он заметно отставал от других детей в развитии и в школе учился с двойки на тройку. Учительница Олега стала настаивать, чтобы мальчика как умственно отсталого отправили в Биргильды, в областной сумасшедший дом… Олег точно угодил бы туда, если бы не моя мама. Она работала тогда в детском доме бухгалтером и пожалела Олега. Когда вопрос об его отправке встал ребром, мама вместе с завучем Серафимой Ивановной Коноплёвой добилась, чтобы он остался в детском доме.

По выпуску из детдома они же устроили Олега в Копейский интернат для престарелых инвалидов (такой вот парадокс!), где он прожил ещё более полувека. Из этого интерната Олег и приезжал к нам в гости.

Невысокого роста, неуклюжий, застенчивый, нос – картошкой, растянутый в растерянной улыбке рот, широко распахнутые глаза, вечно всклоченная голова непомерно большого размера. В казённой одежде, сидящей на нём мешком, в ботинках с загнутыми, как у клоуна, носками, он в свои двадцать с небольшим лет казался мне старичком. При всём этом Олег был по-своему одарённым человеком: он много читал и умел хорошо декламировать, писал стихотворные поздравления на дни рождения всех знакомых, неплохо рисовал. Свою скромную, получаемую по инвалидности пенсию он расходовал на конфеты и печенье, которые щедро раздавал детям из родного детского дома, и навсегда сохранил благодарность моей маме…

И таких, как Олег Дмитриев, людей вокруг мамы всегда было немало.

Жизнерадостная и щедрая, она будто магнитом притягивала к себе нуждающихся и обременённых, подавала им пример стойкости в преодолении недугов и того, как при этом можно оставаться полезным обществу…

Весь свой долгий век, а прожила мама, вопреки всем болезням, девяносто лет, она работала: в годы войны – счетоводом в колхозе, потом – бухгалтером в детском доме и в интернате, в централизованной бухгалтерии детских учреждений нашего города, которую создавала и впоследствии возглавила…

Неустанная труженица, она, будучи нездорова, успевала всё: и вовремя сдать годовой и квартальный отчёты, и справиться с домашним хозяйством, и позаниматься со мной…

Мама готовила, стирала, гладила, кроила, шила, перешивала, вязала перчатки, шапочки и свитеры, плела половички и настенные коврики, делала из открыток и фотографий уникальные шкатулки, а ещё писала маслом картины, играла на аккордеоне, мандолине, балалайке и гитаре, замечательно пела, собирала русские, украинские, белорусские народные и современные песни в рукописные песенники, как заправский переплётчик, могла отреставрировать потрёпанные книги, а когда я стал сочинять стихи, переплела мой первый самодельный сборник…

Всё это делала мама с улыбкой и с любовью.

И, конечно, пока я не освоил грамоту, она читала мне книги. Одна из самых любимых – «Сильные духом». Это не только роман о земляке-уральце, герое-разведчике Николае Ивановиче Кузнецове, но и эпиграф ко всей маминой жизни, свидетельствующей о том, что настоящий воин он и есть в первую очередь воин духа…

Часть вторая Воин

Глава первая

1

Я – Джиллермо Рамон, старший сын и законный наследник Рамона Вифреда I, графа де Кердана. В тот день, когда я вступлю во владение нашим фамильным замком, селениями, землями и лесами вокруг него, к моему имени добавится латинская цифра «II», свидетельствующая, что в нашем роду с таким именем я – второй.

На золотом щите моего отца – четыре алых вертикальных полосы. Этой геральдикой наш хотя и не самый древний, но весьма уважаемый род обязан Гифреду эль Пилосу по прозвищу Гифред Волосатый, который храбро сражался с врагами в войске Карла Лысого – младшего сына франкского короля Людовика I.

Семейная легенда гласит, что в одном из сражений отважный Гифред был тяжело ранен, но до конца битвы не выпустил щит и меч из рук. После победы Карл Лысый, восхищённый мужеством Гифреда, приложил свою руку к его кровоточащей ране, а затем провёл ладонью по щиту, оставив на нём багряный след. Карл Лысый наделил доблестного воина графским титулом, отдал ему в дар освобождённую от мавров Барселону и благословил брак Гифреда Волосатого со своей дальней родственницей. От этого союза якобы и пошла наша династия, в которую теперь входят властители Кердани, Каркасона, Осоны, Безалу и графства де Ургель…

Однако, согласно хронике, мои предки были графами задолго до Карла Лысого, и Барселоной владел ещё отец Гифреда Волосатого – граф Ургельский Сунифред I…