Роман с ключом (СИ)

      В комнате Ардена всё было по-прежнему: шторы были точно так же задёрнуты, однако в пасмурный день свет, наполнявший комнату, казался не красным, а просто блеклым и серым, и лишь на белоснежных поверхностях: листе бумаги или отутюженной рубашке, брошенной на низкую кушетку, — появлялся слабый пурпуровый отсвет.

      Ред, нервно крутя свой мастер-ключ в пальцах, подошёл к бюро. С ним было всё понятно, но в комнате явно скрывались тайники: Арден откуда-то отсюда принёс безымянную книгу Виктории де Вер, а такую толстую пачку бумаги надо было где-то спрятать. Ред кружил по комнате, постукивая по стенам, приподнимая картины, задирая углы ковров и нажимая на планки паркета, открывая шкафы и осторожно перекладывая стопки одежды. Он просовывал ладони между аккуратно уложенными кашемировыми свитерами и водолазками, между бриджами для верховой езды и стёгаными домашними куртками, но единственной его добычей становились пахшие тонко и горьковато саше.

      Через двадцать минут Ред начал сомневаться, что это занятие имело смысл — особенно когда он действовал вот так лихорадочно-торопливо, без всякой схемы, кидаясь сначала к комоду, а от него в другой конец комнаты к часам на каминной полке, подумав вдруг, что ведь и в их большом корпусе можно хранить небольшую пачку писем или фотографий.

      Ред решил вернуться к бюро. Всё оставшееся время он перебирал хранившиеся там письма. Сами по себе они могли бы стать находкой для историка, так как многое рассказывали о жизни семьи Торрингтонов начиная с конца двадцатых годов, но для Реда были бесполезны. Если Ардена иногда и упоминали, то всего лишь из вежливости спрашивая у леди де Вер или её сына, как дела у Филипа. По-настоящему он, кажется, никого из родственников и друзей не интересовал.

      Ещё через полчаса Ред вернулся в библиотеку. С пустыми руками.

      Вечером Ред сел за принесённые книги. Начал он с медицинского справочника, но на двадцатой странице почувствовал, что внимание рассеивается и он читает слова, не понимая их смысла. Для разнообразия он решил взять книгу Виктории де Вер, посвящённую Торрингтонам.

      Он начал искать главы, относящиеся к девяностым годам девятнадцатого века, времени, когда Торрингтоны сделали неожиданное пожертвование больнице Святой Кристины. Он листал страницу за страницей, пока не наткнулся на предложение: «В этом же году Томас Торрингтон расторг договор с Гилбертом и заказал оформление танцевального зала лондонскому архитектору Дж.С. Губару. Спешка была вызвана желанием успеть к свадьбе Джорджианы и Фрэнсиса Мэнверса. Как мы помним, на тот момент в боковом крыле были отделаны лишь угловой холл-переход, оранжерея и малая гостиная (если не считать комнат Изабеллы на третьем этаже)».

      Сон с Реда как рукой согнало. Он начал искать, кто же такая была Изабелла. Комнаты на третьем этаже — это не могли быть никакие другие комнаты кроме тех, что миссис Прайс назвала спальней Колина. Наконец, спустя десять страниц ухаживаний лорда Мэнверса за дочерью Томаса Торрингтона и тяжбы с соседями из-за спуска к озеру, Ред нашёл:

      «К зиме душевное здоровье Изабеллы пошатнулось настолько, что её брат уже готов был согласиться на мезальянс. Нездоровая, напоминавшая одержимость влюблённость сестры пугала Томаса, и он опасался, что если и дальше будет упорствовать, она повредится рассудком. Вместе с Томасом они написали письмо в посольство в Риме, где работал Эндрю Купер, и сообщили ему, что препятствий к их с Изабеллой женитьбе более нет.