Роман с ключом (СИ)

      — Так что, может, я и не пережил, — повторил Арден и вытянул длинный конец верёвки. — Уже почти готово…

      — Ты не пытался… покончить с собой?

      Руки Ардена замерли, он тяжело выдохнул.

      — Один раз.

      Арден снял наконец верёвки с запястий Реда.

      — Будет очень больно, но недолго. Минуты две, может.

      Арден был прав, ещё как прав. Кровь, хлынувшая в затёкшие руки, вонзалась изнутри сотнями горячих игл, а мышцы и связки ныли от боли.

      Руки пока не слушались. Ред хотел положить их иначе, вдоль тела, чтобы дать отдохнуть до того выкрученным плечевым суставам, но в итоге перекладывал их Арден — у него самого не получалось.

      Арден начал развязывать веревку на правой ноге.

      — Колин не дал мне умереть, — сказал вдруг Арден. — А после этого за мной стали следить, хотя зря… Я бы вряд ли попытался во второй раз. Я сделал это не потому, что хотел умереть, а потому что ненавидел его так сильно, настолько сильно, что… Тебе не понять. Он оставлял меня надолго… — Арден замолчал, а потом пробормотал: — Тебе вряд ли хочется знать.

      Ред ответил честно:

      — Я не знаю. Иногда мне хочется закрыть глаза, чтобы не видеть ничего тут, а иногда хочется смотреть, потому что оно… господи, оно завораживает. И ещё я хочу понять Колина. Нет, вас обоих…

      — Развязал, — произнёс Арден, похлопав Реда по ноге: она у него занемела настолько в том месте, где была верёвка, что он даже не почувствовал, когда ту сняли. — Но это хотя бы честно — признаться, что испытываешь болезненное любопытство.

      — Я просто хочу понять. Даже если я и не выберусь отсюда…

      — Меня понять легко, — Арден склонился над другой ногой. — Я ненавидел его. Моё самоубийство — хороший пример ненависти. Тут раньше на потолке и стенах были перекладины и скобы, в полу — проушины, как на кораблях. Колин приказал сделать, чтобы было за что крепить верёвки. Иногда он оставлял меня надолго. Меня связывали так, что нужно было постоянно держать всё тело в напряжении. Если я пытался распрямиться или расслабиться, меня начинала душить петля. Были и другие варианты. В тот раз был крюк, — Арден рывком распустил петлю на правой ноге. — Когда я начинал выпрямлять спину или опускать шею, он рвал меня… изнутри. Обычно на конце было скругление, а в тот раз… Я не видел его, но там было что-то достаточно острое, чтобы при рывке пропороть мне внутренности. Я знал, что кровь, скорее всего, не остановить. Сам Колин не сумел бы, одного из его подручных, который раньше работал медбратом, как раз не было в Каверли, да и он бы вряд ли смог что-то сделать. Знаешь, о чём я думал?

      Ред ничего не ответил. Он просто боялся пошевелиться. Ноги, которыми он мог двигать свободнее, чем руками, болели не так сильно, и он поймал себя на том, что даже в боли — например той, которую он чувствовал сейчас, — было что-то приятное… и завораживающее, как в рассказе Ардена.

      — Не о том, что умру, что весь этот ужас наконец-то закончится, а о том, что будет с Колином. Мою смерть он скрыть не сможет. Вскрытие будет делать не доктор Эшворт, которого он купил с потрохами, а коронер. Что будет, если узнают, от какой раны я умер? Как этот ублюдок будет выкручиваться? У меня было полно синяков на теле, следы от верёвок. Иногда их почти не бывало, или очень лёгкие, но тогда… Полиции было бы интересно узнать, откуда они. И мне за это не будет стыдно… Я никому не мог рассказать, что со мной делал Колин, потому что… потому что не мог. Не мог. И мне не надо будет ничего объяснять, ничего показывать, испытывать стыд, смотреть кому-то в глаза, жить с тем, что кто-то знает про меня такие вещи… — Арден вдохнул, словно хотел рассказывать дальше, но потом совсем другим, обыденно равнодушным тоном спросил: — Ты сможешь встать сам?

      Ред для начала попробовал сесть.

      — Смогу, — он спустил ноги на пол, и тут же вскочил: задницу жгло как огнём, хотя и не так сильно, как было во время порки. — Проклятье! Как же больно!

      — Прости, не могу тебе посочувствовать.

      Ред искоса взглянул на него и одёрнул рубашку, почему-то испытав смущение от того, что Арден его разглядывал.

      — У тебя кровь сзади. Он тебя изнасиловал?

      Ред покраснел: чувство стыда усилилось стократно.

      — Ну… На самом деле… это была рукоять хлыста.

      Арден чуть приподнял брови — разумеется, его это не удивило.

      Оглядевшись, Ред пошёл в угол комнаты, где валялась его одежда. Он долго вертелся, прежде чем сумел ухватить брюки пальцами ног и перехватить рукой: от мысли о том, как натянется на спине кожа, если он наклонится вперёд, ему заранее хотелось взвыть.

      Наклоняться всё же пришлось, чтобы просунуть ноги в штанины. Арден, сразу же вернувшийся в первую комнату, помогать ему явно не собирался.

      Когда Ред, уже надев брюки, вышел туда, то увидел, что Арден сидит на полу и безучастно смотрит на входную дверь. Тут, при хорошем обзоре и на ярком свету, Ред заметил, что у него правое ухо и шея перемазаны кровью. Возможно, на водолазке тоже были пятна, но на чёрном их не было заметно. Похоже, сэр Найджел оглушил его точно так же — ударом по голове.

      — Как ты сумел освободиться? — спросил Ред.