Роман с Луной

– Да, Житие Деда Мороза – дело исключительной государственной важности! – воскликнул он. – И тут не место частному капиталу и мелким предпринимателям! Пусть мы получим всего три тысячи долларов, а не пять, как нам заплатил бы Леонов-Раков. Но, если наш город терпит временные трудности – мы их разделим с ним. И с тобой.

Такие вел благодушные разговоры.

И вот мы заходим в наиглавнейшее здание Москвы, и нам в бюро пропусков протягивают конверт. А в нем невзрачная тоненькая брошюрка, информационный бюллетень, методическое пособие, где – ой, мама моя! – куча домыслов про этого бедолагу Деда Мороза, инфантильных по содержанию и графоманских по форме. Детский лепет сменялся дидактическими наставлениями, и среди всей этой чепухи отчаянно дрейфовал в таких трудах и муках нами рожденный миф, весомый, словно кит, неведомо какими путями случайно заплывший в Темзу.

Конверт пуст. Пропусков нам никто не заказал. Это было красиво и просто, как всякое подлинно великое жульничество. Я ощутила позыв к риторике и набрала телефонный номер Лолиты. Трубку взяла секретарь. Естественно, ни автора идеи «уникального проекта», ни ее разработчиков нам уж больше не суждено увидеть и услышать.

– Где гонорар? – я спросила.

Лолитин секретарь взялась со мной объясняться тоном эксплуататора, столь изобретательного по части угнетения рабочего класса, что я поняла без лишних слов: его поделили между собой многорукие и лукавые составители с методистами.

– Позовите Лолиту Юрьевну!

– У нее заседание, – мне ответили хладнокровно.

– Тогда передайте, – сказала я неторопливо, чувствуя, как фиаско огнем жжет мое сердце, – что к ней никогда не придет Дед Мороз.

И тут случилась непредвиденная вещь, которую не объяснишь нормальной житейской логикой. Моя собеседница, судя по металлическим ноткам в голосе, не склонная к поэзии и мечтательности, вдруг застонала, как подстреленная птица:

– Да как вы смеете такое говорить? Да как у вас язык-то повернулся? Неужели возможно такое пожелать человеку?

Ей оставалось только крикнуть – и этот крик без всякого телефона упал бы в лестничный пролет и долетел, разбившись вдребезги, до бюро пропусков – мол, я нарушила десятую заповедь, касающуюся худых помыслов и пожеланий. Так она, бедная, ругалась и возмущалась, что стало ясно: эта женщина верит и надеется – до сих пор.

В величественном молчании мы возвращались домой, восстанавливая исходный прежденебесный порядок, а также свободную циркуляцию животворящего ци. Ни подавленности, ни разочарования – на меня это даже произвело бодрящее впечатление.

Дома Кеша лег на диван, положил ногу на ногу и сказал:

– Принеси мне сыра и бутылку!

Я пошла в магазин, купила вина, сыра и торт «Медовик с халвой», но то ли его в магазине и оставила, то ли по дороге потеряла – в общем, прихожу, а торта у меня нет.

Кеша вскочил, оделся, побежал в магазин и купил еще один торт, точно такой же.

– Ты спас нас от страшного разочарования, – сказала я.

– Это единственное, чего мы не можем выдержать – разочарования, – говорит Кеша. – Так мы на все клали, но разочарование для нас просто невыносимо.

Мальчик приходит:

– Где сосиски? Колбаса? Все какая-то еда для одухотворенных личностей!

Что я могла ему ответить? Сынок, наш с папой начальный капитал истаял, как мартовская льдина? Это было начертано у нас на лбу, мне даже Майя внезапно преподнесла две замороженные курицы. Я ей хотела отдать деньги, а она:

– Я что, не могу подарить своей соседке двух дохлых кур?

И ее муж Марк – видит, мы с Кешей какие-то квелые, принес нам китайский зеленый чай.

– Возьмите, – говорит, – чай с женьшенем. У меня и так по утрам стоит. Как встанет утром, так до вечера и не опускается. Мой дедушка пил все время такой чай – не хотел до девяноста лет расстаться с этим состоянием.

– Давай поскорее сюда свой чай! – сказала я лучезарно.

– А мы не боимся этого! Того, что волнует Марка, – меланхолично заметил Кеша. С нашими катастрофическими провалами, которые подстерегают всякого смертного, он вообще запечатал свой нефритовый стебель до лучших времен.

– Дуэт «Минус пять тысяч долларов»?! – дружелюбно окликал нас мальчик, уходя утром на работу. – Сидят со своими бездонными взглядами – чаи гоняют, смотрят в небо? Такое впечатление, Марусенька, что у тебя есть слуга. А его нет. Поэтому ни позавтракать с вами как следует невозможно, ни пообедать, ни поужинать. Откуда у тебя такие барские замашки? И этот тоже – барчук. Спросили бы: ты не голодный? Раз-раз, какой-нибудь, я не знаю, омлет… Куда там! Только снизойдут – чайник под фильтр засунут. Но тут же о нем забудут. И вспомнят, когда пойдут вечером чистить зубы. А мусорку сверху положат пакет на пакет, чтобы запах блокировать… Так вы всех богов распугаете, к которым обратились за финансовой поддержкой.