Роман с Луной

– Вся галерея «Феникс» увешана букетами и обнаженкой, – рассказывал Мордухович. – Розы, гладиолусы, майская сирень, сельские пейзажи с церковкой на пригорке!.. Бесконечные ню!.. Деньги льются рекой, но ему захотелось прозвучать! Москву надо потрясти, ошеломить, хотя бы на полчаса привлечь внимание – букетом или голой бабой Москву не возьмешь. Поэтому Феликс – а он очень окрыленный – загорелся проектом «Машина Времени». Чтобы знаменитые художники что-то поварили на тему времени!

Он стал перечислять великие имена помазанников русского искусства, его грандов и лордов, привлеченных честолюбивым замыслом Феликса. И в заключение предложил Кеше осчастливить этот проект своим нестерпимым гением.

– Будут ли они со мной разговаривать – что я да кто?.. – засомневался Кеша.

– Ерунда, я тебя представлю, – говорит Борька. – Вдруг тебя с выставки купит какой-нибудь воротила? Ты ведь со мной поделишься? Заработаем, чтоб хоть Восьмое марта красиво встретить!

Не зря у нас в туалете на карте Москвы и Московской области старательно переписано откуда-то синей шариковой ручкой:

Милость Бога бесконечна,
нам надо только открыть глаза,
чтобы увидеть это.

Утихомирив чувства, не скованный никакими заботами, кроткий в речи, умеренный в еде, Кеша погрузился в глубокий океан размышления.

Солнце еще только всходило, а уж Кешу осенила идея, пронзила, озарила всего от макушки до пяток – построить огромные песочные часы (время – это же часы, больше ничего!) – внутри люди за столом, мужчина и женщина в натуральную величину, у них сервирован стол. Вот они сидят и ждут. А сверху из воронки тонкой струйкой сыплется песок.

Название такое: «Мы поглощаем Время, Время поглощает нас».

Расчет прост: из верхней колбы пять тонн песка будут сыпаться десять дней, постепенно занося накрытый стол, а заодно и двух сидящих за ним людей.

Он позвонил Феликсу. Тот ответил:

– Можете прийти ко мне во вторник в семнадцать минут третьего…

Так досконально вдохновитель «Машины Времени» относился к своим минутам и секундам.

Мы стали собирать Кешу на аудиенцию. У него есть два пиджака – один летний, льняной, пусть не по сезону, зато подходящего цвета: рожь золотится на закате солнца.

– Именно в таком, – он считает, – нужно ходить к менеджерам, продюсерам и владельцам галерей. У них сложится впечатление, что к ним в руки упал золотой слиток.

Второй – слегка потрепанный, замшевый, Серафим двадцать лет назад привез из Парижа, а недавно широким жестом отдал зятю со своего плеча. Кеша называет его пиджак Модильяни. Подумаешь, карман болтается – приметал на живую нитку и пошел!.. Кожаные и замшевые вещи всегда модны. Особенно в классическом сочетании с водолазкой.

– Какое-то слово забытое – «водолазка», – задумчиво произнес Кеша, в унынии оглядывая несколько пар своей обуви, которые выстроились перед ним, как старые, но верные идее ветераны революции.

– Ботинки! – он к ним обратился с хокку. —

Откуда вы пришли?
Куда идете?

Все это башмаки Ван Гога, – он грустно подытожил. В декабре Кеша рисовал книжку «Сон рыбака» и несколько недель не выходил на улицу. А когда вышел, его заинтересовали следы на снегу – будто бы от большой птицы. Он долго стоял, внимательно их изучал и вдруг понял, что, пока не выбирался из дома, сменилась мода: теперь девушки ходят в сапогах с очень длинными носами и гвоздиками вместо каблука.

Мы тайно забрались в чулан и вытащили из-под стола у мальчика коробку с его ботинками фирмы «Фаби» – модными, остроносыми, начищенными до блеска.

Кеша вынырнул из метро на Тверской и первое, что увидел, – в подворотне ссыт Дед Мороз. А другой Дед Мороз кричит ему с балкона:

– Эй, от винта!..

В «Макдоналдсе» играла живая музыка, что-то восточное, словно это был ресторан «Шаурма».

Кеша свернул за угол, поднялся по лестнице, дверь незаперта – Феликс в белом костюме принимал художников с их гениальными идеями, разглядывал эскизы. Тут же околачивал груши Борька Мордухович. Пономарев пришел, Наседкин, Сыроваткин. Кеша впервые оказался в обществе таких прославленных художников.

Секретарь сказала ему:

– Подождите.

Он сел за столик – пластиковый, прозрачный, на белый кожаный диван.

– Коньяк? Вино? – его спросили. – Кофе, чай? Фрукты, сигареты?

Кеша от всего отказался. Он не любит принимать пищу в незнакомых местах. На столике лежали альбомы. А на стенах развешаны холсты известной художницы – виды древней Эллады: вазы, виноград, Эдем, напыщенные женщины и мужчины в хитонах. Анатомию художница не знала, и пространственное воображение у нее полностью отсутствовало.

В центре на стене висел портрет – Мэрилин Монро, усыпанная искусственными бриллиантами и драгоценными камнями, с настоящим мобильным телефоном в руке.