Роман с Луной

Елкин коллекционировал актуальное искусство. В конюшне повесил живопись Дубоса и Виноса, модного художественного дуэта. «Птица-тройка», по замыслу художников, аллегория сегодняшней Руси. Там изображены несущиеся галопом лошади с пьяным кучером, вокруг волки, а вверху – черти с вилами.

Архитектор Бородкин из мусора, собранного по берегу водохранилища, построил ресторан «Хрустальный звон». Ресторан дорогой, повар высшей категории, многие видели, заходили, но почему-то не решались заказать там еду.

Теперь Коля отдал свой пансионат на растерзание современным художникам. Один концептуалист привез откуда-то два десятка крестьян, те нагородили из палок деревеньку. Там тоже открыли ресторан, но доступнее. Разливали самогон и давали вареную картошку с капустой. Всего за триста рублей можно было наклюкаться до низложения риз. Художник по прозвищу Фрэнк Синатра изображал из себя живую инсталляцию «Пьяный в сосиску»: три дня фестиваля пролежал в пьяном виде на поляне у всех на виду в ослепительно белом костюме и галстуке от Версаче.

Стружкин установил на обрыве мемориальный обелиск. Все как полагается, каменная стелла чуть ли не с красной звездой, а на отполированной поверхности высечено: «НЕ ЗДЕСЬ!»

На высокой цветущей липе Леша Быков развесил картины с изображением клоунов. Вдруг веревка оборвалась, картина полетела, упала в воду и поплыла. Все сразу прибежали, столпились вокруг липы, смеются, хлопают. Леша сначала расстроился, а потом обрадовался, что наконец обратили внимание на его искусство. Сорвал остальные картины с дерева, свалил на поляне и поджег!

Успех – оглушительный. Все подходили, поздравляли художника, жали руку и говорили:

– Леша, ты гений!

Леша стоял весь чумазый, счастливый, руки черные, рожа черная, глаза сияют.

– Знаете, знаете, – говорил он журналистам, – все сжег, все картины, которые три года писал с утра до вечера – как хорошо, спасибо за внимание, а что художнику надо? Увидели, похвалили, он и счастлив…

А ту, которую из воды выловили, мокрую, сразу купил Елкин. Подошел к Леше, запросто вытащил пачку долларов, и, не торгуясь, купил у него последнюю, единственную картину с клоуном.

– Я, – говорит, – ее повешу у себя в бане, там у меня такие клоуны парятся, как раз будет к месту. И потом видно, что это истинный шедевр, – в воде не тонет…

На открытии выставки толпы народа бродили с ошалелыми глазами, рассматривая уникальные экспозиции. У берега прямо в водоеме были воткнуты сто палочек с колокольчиками – называется «Шумел камыш».

Рядом на песке лежала кучка пепла, а рядом дощечка с надписью «Перезагорал». Клязьминское побережье сплошь было усеяно образцами искусства этих легких духом и незлобивых людей.

Ближе к ночи Кеша с мальчиком привезли на автомобиле Луну. Турки с черными усами – они строили на месте пансионата сто пятнадцатый ресторан – подняли ее на высоченную сосну, протянули провод, включили в розетку.

Садилось солнце, и, как мираж во мраке, – разгоралась Кешина Луна. Мальчик с Кешей уселись под сосной и стали ждать, когда она произведет фурор среди собравшейся публики.

Лунный свет расплывался в сумерках, подул ветерок. Дремучий шелест стеблей и травы, невнятное порхание крыльев, гудение майских жуков, безвестная птица крикнула из болота – то ли выпь, то ли удод… Мальчик вдруг узнал пенье кукушки. Не зря ему Кеша в детстве купил виниловую грампластинку с голосами птиц, а главное – рыб!..

Казалось, все вокруг, от камня до облака, отозвалось на появление Луны в темной кроне сосны каким-то странным, почти звенящим присутствием. И прямо на глазах начало сбываться то, о чем Маргарита вечно просит у вышних сил, – земли плодоносие, воздуха благорастворение и благословение на все благие дела и начинания наша.

– Хорошо так сидеть на обрыве, – с воодушевлением сказал Кеша мальчику, – и знать, что под тобой находятся остатки древних живых существ, животных и растений – гигантских папоротников, ихтиозавров, мамонтов, саблезубых тигров…

И радостно прибавил:

– До чего все-таки Земля удивительная. И тебе повезло родиться на этой Земле человеком.

Пьяный Фрэнк Синатра покоился в легкой истоме, в белоснежном костюме, под серебристыми облаками. Нежная темень сгущалась, окутывала побережье. Мальчик задумчиво глядел на воду, обхватив коленки, опираясь спиной на теплый ствол сосны.

– Прямо как на твоей картине, – ласково сказал Кеша, – где луна восходит над скалами и черной водой…

– В говно вляпался, помню, когда ее рисовал, – ответил мальчик.

Так они сидели под Древом Просветления, а люди, свободные от всяких дел и забот, прогуливались вдоль берега. Многие ротозеи приехали из окрестных районов. Сотня добрых знакомых Коли Елкина, полсотни журналистов, к ночи вся набережная, полная музыки, цветов, смеха, была запружена зрителями.