Роман… С Ольгой

— Твоё лекарство — попробовать с другой. Пожалуйста, — елейно добавляю и убираю ногу.

— Согласен! — следит за чем-то, «что» ходит за моей спиной. — Извини, но я всё выкурил. Фрол был на мели, пришлось поделиться с ним по-братски. Тем более это зал для некурящих, Лёлик.

— Предлагаешь… — а я ушам своим не верю. Неужели до Юрьева всё-таки дошло?

— Оля, я уже встречаюсь.

А вот это больно. И даже очень. Не могла себе представить до сей поры, что означает добровольное признание для того, кто его на самом деле и не ждет, хоть блядским нетерпением бравирует, размахивая красной тряпкой.

— С кем ты встречаешься?

— Её зовут Василиса. Она медицинский работник. Ей…

Я морщусь, словно насыщаюсь сероводородной вонью.

— Нас познакомила Марго. Ты чего?

Не может быть!

— Убирает дерьмо за твоим отцом, потому что мистер Юрьева, как истинная аристократка, этим брезгует?

— Она репродуктолог, Лёля, и никакого отношения к сестринским услугам не имеет.

Ненавижу это имя.

— Прекрати! — пальцами сжимаю скатерть и подтягиваю полотнище на себя. Посуда едет и звенит, а Рома скалит зубы и наконец-то направляет на меня глаза.

— Тебе тридцать восемь, а мне сорок. Процесс не столь резв по сравнению с двадцатилетними. Против матушки-природы не попрёшь. Но всё еще возможно. По крайней мере, так наука говорит.

Спасибо, что напомнил, а после даже просветил.

— Мы старые?

— Я хочу от тебя детей, Оля. Только от тебя и исключительно натуральным путём. Но… — Юрьев странно осекается, но сально ухмыляется. — Пока мы будем собираться с мыслями и врачевать старые раны, можем запросто потерять драгоценное время.

Юрьев захотел детей? Да он смеется. Только вот сказал, что мне тридцать с «вертикальным бесконечным хвостиком», не забыл привести статистику и сгладить острые углы возрастной неприятности. Вероятно, я уже бесплодна — он ведь на это намекал, а мои яйцеклетки сдохли, так и не встретившись с пожизненно подвижными головастиками.

— Я хочу домой, — таращусь в опустевшую тарелку. — Поехали.

— Есть предложение…

Нет!

— Отвези меня, — тяну, тяну, тяну льняное полотно, — домой. Я устала.

— Не хочешь сейчас, но пожелаешь позже. А…

— Ты оглох? — вскрикиваю, но тут же осекаюсь. — Рома, прекрати. Юрьев, ты меня слышишь? — шиплю, будто слившись верхней половиной тела с плоскостью стола. — Разговор закончен.

— Можно заморозить твои яйцеклетки. Процедура называется криоконсервация.

Сука ты подкованная, хоть и бывшементовская!

— Замолчи, — разжав пальцы, отпускаю скатерть, зато вцепляюсь в свои волосы и почти с корнем вырываю, запутавшись кольцами за локоны.

— Я хочу детей только от тебя. Но…

Не сейчас, да? Считает, что я к такому не готова. Отрадно знать, что муж открыт и честен со своей женой по таким животрепещущим вопросам. Придумал, затем проконсультировался, маму даже подключил, по знакомству нашёл на всё согласную деваху, с которой время с пользой проводил, теперь вот обрабатывает меня, пытается прогнуть, манипулирует…

— Оля, я люблю тебя! — хватается за мои руки и силой, особо, правда, не стараясь, растаскивает их, убирая от лица. — Но нам нужно время. Всё ещё болит и ни хера не заживает. Ты меня слышишь?

— Да.

— Не действуй в горячке. Просто подумай.

— Я не свиноматка, Рома.

— Рома?

Неважно — я оговорилась.

— Не хочу об этом говорить, — с небольшой запинкой через несколько секунд всё же продолжаю, — сейчас и здесь. Обсудим это позже?

Юрьев отклоняется и занимает ту же позицию, что и пятью минутами ранее. Муж убирает руки и… Опять не смотрит на меня!

Глава 7

То же время

«Ты хороший — я плохая» — уже не помню, кто подобное сказал. Фамилия автора, к сожалению, а возможно, к счастью, не отложилась в голове, хотя я почему-то абсолютно уверена, что это была мудрая женщина по имени Анна. Кажется, Андреевна? Её фамилия начинается с первой буквы «А»? Да кому, в сущности, важна такая эрудиция, если в настоящий момент свекровь, чему-то улыбающаяся загадочно, размажет с большим трудом собранное в кучу моё достоинство, а напоследок вкрадчиво, но с издевательским смешком произнесёт:

«Всё будет хорошо, доченька. Мой сынок тебя не подведёт…».

Да уж, подлое, быстро промелькнувшее и куда-то безвозвратно канувшее, время железную Маргариту, как это ни странно, совсем не пощадило. Крупные, упругие кольца в прошлом тёмно-каштановых, а сейчас химически-окрашенных в салоне красоты, волос ритмично подскакивают на каждом женском шаге, отталкиваясь от униженно опущенных плечей, а циничная ухмылка, отсвечивающая, как престарелый блёклый зайчик, на изъеденном частыми, безобразно мелкими, но, к сожалению, неглубокими морщинами лице, к тому же глупо искривляющая всегда не слишком полные губы, всё же добавляет этой старой суке определённого шарма, на который, как это ни странно, ещё клюют самцы всех мастей и возрастных категорий, хоть каким-то образом способные на сексуальный подвиг в том числе.