Роман с Пожирателем (СИ)

— Да. И ещё много чему. Постепенно ты обо всём узнаешь. Это дело не одного дня. Профессор Снейп был удивительным человеком. Одиноким. Я долгие годы был уверен, что такой же, как он. Но теперь понимаю, что лишь отчасти. Это утешает. Я не хотел бы, как он, кануть в лету, быть забытым… нелюбимым… Умереть в полном одиночестве. Я даже не могу… почтить его память, прийти к месту его последнего пристанища…

— Майлз! — с волнением воскликнула Гермиона. — Это совсем не так! Это… Нет! Всё не… Ты же просто ничего не знаешь!

Она вдруг вскочила. Майлз смотрел на неё растерянно. Гермиона подошла ближе, протянула к нему руку, и он подал ей свою.

— Присядь, — шепнула она. Майлз сел рядом и нетерпеливо изучал её взволнованное лицо. Стена начала разрушаться. «Успокойся, Гермиона. Расскажи всё. Ему можно». Майлз заволновался ещё сильнее.

Она глубоко вдохнула.

— Профессор не был один в последний миг, — прерывисто выдохнула она. — Рядом был Гарри, я и Рональд. Видения Гарри привели нас к Визжащей хижине. Мы слышали, как Волан-де-Морт отдал приказ Нагайне убить профессора. И мы… не могли помешать. Когда всё закончилось, битва была выиграна, никто не искал профессора. Снейпа долго считали предателем, но мы вернулись туда и забрали его.

— Как? — его сердце вдруг словно взорвалось, Майлз издал тяжёлый стон боли и радости одновременно.

— Не волнуйся, пожалуйста, — с улыбкой прошептала она, крепче сжимая его руку. — Мы похоронили его. Есть место, где ты можешь навестить профессора. Он не забыт и… любим.

Майлз сжимал её маленькие пальцы, спрятав лицо во второй ладони. Это было потрясение. Неожиданное, поразительное. Он с трудом держал себя в руках. Горло сдавил огромный, болезненный ком, не дающий дышать, в глазах жгло от слёз.

— Гермиона, — с трудом выдавил он. — Покажи мне это место. Прошу тебя!

— Сейчас? — воскликнула она. — Но ведь… ночь. Там темно…

— Нас могут увидеть? Там опасно?

— Ну что ты! Это очень уединённое место, тихое и спокойное. Но ночью…

Майлз взволнованно выдохнул.

— Прости, я… немного не в себе. Мерлин! Я так скорбел все эти годы. А это… были вы! Спасибо тебе!

Он крепко обнял её. Прижал к своей груди, зарываясь лицом в её волосы. Они просто молчали. Гермиона чувствовала себя такой счастливой. Кажется, она невольно принесла ему необыкновенную, чудесную весть. Она нежно поглаживала его спину, наслаждаясь теплом его дыхания, успокаивающимся биением сердца.

Майлз вдруг глубоко вдохнул, потом внезапно отстранился, держа Гермиону на вытянутых руках и глядя в глаза.

— Что такое? — тихо спросила она.

— Я просто… Помнишь, на шестом курсе варили Амортенцию?

— Конечно! — усмехнулась она. — Как такое не помнить.

— Твой аромат — это запах моей Амортенции. В Хогвартсе я варил её лишь раз, а потом больше никогда.

— И… чем же пахнет твоя Амортенция? — смущённо спросила она.

— Чернилами и кофе с корицей, — усмехнулся Майлз.

Она нежно улыбнулась.

— Я люблю корицу.

Гермиона ласково провела пальцами по его щеке, шее, плечу.

— Давай спать. Нам нужно рано встать, чтобы до работы успеть.

— Хорошо, — улыбнулся он.

Вещи были собраны. Живоглот улёгся на углу кровати, в ногах хозяйки.

Гермиона пригрелась на обнажённом плече Майлза, ласково поглаживая поблекшую метку Пожирателя. Почему-то она совсем её не смущала, и для него это было странно.

— Я всё же хочу спросить, — прошептала она, на тот случай, если он успел заснуть.

— О чём? — так же тихо спросил он, и она невольно улыбнулась, Майлз тоже не спал.

— Когда ты видел меня в Хогвартсе, читал мои мысли?

— Конечно, — сразу же ответил он. — Только твои и слушал.

— Но, почему мои? — шептала она.

Он помнит её маленькой девочкой, странной и немного надменной для своих одиннадцати. Майлз долго не осознавал, почему именно она привлекла его внимание тогда. Может потому, что она слишком много думала?

— Твои мысли отличались от мыслей всех девочек. Ты была взрослее, умнее, стремилась быть лучшей и вовсе не во внешности. Твои рассуждения были интереснее, чем у других. А когда вы все боялись появления Сириуса Блэка, ты была особенно самоотверженна. Мало того, что посещала больше дисциплин, ещё и на друзей время находила. Меня это… очень привлекало.

— Но ведь я была совсем маленькой для тебя! Тебе уже было семнадцать, а мне всего четырнадцать.

— А я и не говорю, что ты привлекала меня как девушка, — ухмыльнулся он, слыша, как разочарованно она вздохнула. — Ты была миленькой, такой маленькой, но самоуверенной. Мне это нравилось. Тем более что в то время меня вообще не интересовали девушки. Стоило мне услышать их мысли, всё желание общаться пропадало.

— И о чём же они думали? — ехидно ухмыльнулась Гермиона.

— О замужестве по большей части. Насколько я выгоден, насколько привлекателен, на сколько меня хватит…

— Это печально.

— Да. Потому ты была намного интересней. Просто другая. Ты и сейчас другая. При встрече со мной ты не думала о том, насколько красивые дети от меня родятся, какие чудные у них будут глаза, а какой процент меланина содержат мои радужки в сравнении с твоими.

— Мерзавец! — с усмешкой шепнула она, утыкаясь носом в его плечо.