Роман с Пожирателем (СИ)

— Это уж точно! — но тут же села на маленькую скамеечку у двери, задумалась. — И что теперь? Мне некуда переезжать. Можно, конечно к родителям. Они будут рады, — понуро произнесла она.

Майлз присел перед ней на корточки, ласково взял её руки в свои.

— Если ты не против, мы временно переберёмся в замок…

Гермиона удивлённо смотрела ему в глаза.

— Временно, пока отец меня оттуда не вышвырнул. А потом, у меня есть квартира в Лондоне, но она в ужасном состоянии. После ремонта мы переберёмся туда.

Волнение трепетало в груди. Необъяснимый восторг лёгкой улыбкой играл на её лице.

— Ты мне предлагаешь… вместе жить? — тихо спросила она.

— Если ты не против, — и он ласково коснулся её рук губами.

***

Драко, скрестив руки на груди, изучал книжные полки. Волшебная палочка нервно подрагивала между пальцев. Астория не старалась соблюдать тишину, когда вошла, но он всё равно вздрогнул, услышав её голос.

— Что ты ищешь, милый? Тебе помочь?

— Ничего особенного, Стори, — дёрнул он плечом.

— Ты… видел газеты? — нерешительно спросила она, и Драко замер с книгой в руках.

— Конечно, — спокойно ответил он.

— По-моему, это чересчур, тебе не кажется? — вздохнула она. — Майлз не заслужил такого. Да и она тоже.

— Всё это скоро закончится, солнышко, — с нежностью улыбнулся он, обнимая жену за плечи. — Скоро всё закончится.

========== Глава 16. Освободительная скорбь ==========

Гермиона сидела в своей маленькой, заставленной книжными полками, комнате. Ей нравилось, что он не стал уговаривать и настаивать на своём. Майлз понял её точку зрения. Родители приняли дочь с радостью и восторгом. Они приветливо общались с Майлзом, который помог перевезти её вещи.

Молодые люди попрощались на аккуратном белоснежном крылечке, украшенном кашпо с крохотными маргаритками. Майлз нежно коснулся губами её руки, но Гермиона не могла отпустить его так. Обвив шею руками, словно шёлковым покрывалом, трепетно прильнула к его губам, лишая самообладания. Майлз ласкал её лицо, шею, а она до боли прикусила губу, сдерживая стоны. В эту минуту она жалела, что проведёт ночь одна. И теперь, размышления о том, имеет ли смысл опустошать чемодан, были забыты. Гермиона вспоминала прошедшую ночь и день.

***

— Вокруг нас и так шумиха, — говорила она, уменьшая мебель и складывая её в чемодан на колёсиках. — Если мы сейчас станем вместе жить, будет ещё хуже! Благо, что нам не задавали лишних вопросов, уж не знаю, что произошло с компетентностью журналистов. Почему они не стали тебя допрашивать о суде, о молчании во время процесса? О Волан-де-Морте. Это… даже странно…

— Я не смог бы услышать, о чём они думали. Слишком много мыслей сразу, не хватило бы времени, — ответил Майлз, уменьшая стеллаж с книгами.

— В каком смысле? — озадаченно спросила Гермиона.

— Я могу найти среди потока мыслей те, что меня интересуют. По ключевым фразам, но я предпочёл этого не делать, перекрыть доступ посторонних мыслей, так было проще, чтобы не теряться с ответами на конкретные вопросы.

— Гарри рассказывал, что во время обучения окклюменции профессор Снейп случайно впустил его в свои воспоминания. Значит, ты можешь проникать в мысли многих людей и при этом из толпы выбирать только нужное? Ого! — она была очень впечатлена и взволнована. — А в Большом зале? Как ты себя чувствовал? Это, наверное, было трудно? Столько детей, преподавателей, у каждого свои мысли.

Майлз молчал. Он смотрел на неё взволнованно, немного удивлённо.

— Что с тобой? — шепнула она.

— Снейп… обучал мистера Поттера? — словно не веря спросил Майлз.

— Да. Было дело, — вздохнула Гермиона. — Это были тяжёлые времена для Гарри. Пятый курс, инспекционная дружина, недоверие всей школы… Отряд Дамблдора.

Гермиона погрузилась в воспоминания. Они молчали, задумавшись каждый о своём. Она вдруг вскинула на него взгляд.

— Почему ты спросил?

Майлз глубоко вздохнул.

— Профессор учил меня не только зельеварению. Главным… было другое.

— Легилименция… — выдохнула она, садясь на единственное что осталось в комнате — кровать. Майлз прислонился к стене, сложив руки за спиной.

— Да. Он не был так силён как я, но обладал морем знаний, которые помогли ему найти выход, как мне помочь. Большой зал, классы, коридоры, гостиная Слизерина — были адом для меня. Первый курс я провёл в больничном крыле. Профессор не особо старался разобраться, что со мной происходит, думал, я просто хлюпик, маменькин сынок. А жаловаться кому-то не хотелось.

Майлз замолчал, но Гермиона была слишком увлечена.

— И что же? — нетерпеливо спросила она. — Когда же он узнал?

— На втором курсе я сам пришёл к нему, после очередной болезни. Ты ведь знала профессора. Он был сух, бесстрастен, но меня выслушал очень внимательно. С тех пор у меня появился наставник и друг, хоть сам он так никогда этого не признал, называя меня «интересным объектом для исследований».

— В этом был весь профессор, — с грустью усмехнулась Гермиона. — Значит, это он научил тебя… выбирать мысли из общей массы?