Романтика по‑итальянски

– Все наладится, Макс… Вы просто слишком долго пытались нести эту ношу в одиночку.

Ее голос был таким мягким и сочувствующим. Ему следовало уйти, пожелать ей доброй ночи и уйти. Но впервые после смерти жены ему захотелось с кем‑то поговорить. Не о своей трагедии – просто поговорить. Поесть за одним столом с другим человеком. Если не считать деловых обедов и ужинов, он все время ел один, точнее, перекусывал, иногда даже не присаживаясь. Он не знал, как объяснить себе это неожиданное желание, но в конце концов он вынудил ее приехать сюда на выходные, значит, как минимум должен быть гостеприимным. К тому же вряд ли они будут часто видеться в Лондоне, так почему бы ему не проявить капельку любезности?

– Знаете, я проголодался. Давайте поужинаем? Мы можем сесть на террасе, оттуда тоже чудесный вид на озеро.

Карли обхватила себя руками, будто защищаясь.

– Я…

Неужели она откажется? Похоже, ее бывший жених так обидел ее, что она теперь сторонится мужчин в самых невинных их проявлениях.

– Лючиана готовит лучшую пасту во всей Италии… И она наверняка приготовила нам что‑то вкусненькое.

Карли невольно облизнулась.

На кухне он усадил ее за стол, а сам стал готовить ужин. Теперь, когда ей не приходилось заниматься Изабеллой, Карли с интересом осматривалась.

Макс изучил содержимое холодильника, прочитал надписи на контейнерах, которые оставила Лючиана, и выбрал один.

– Raviolli di zucca e ricotta, – объявил он. – Равиоли с тыквой и сыром рикотта. Что скажете?

Карли рассеянно кивнула и снова принялась осматривать интерьер. Она запрокинула голову, чтобы рассмотреть светильник, который местный художник изготовил по его заказу.

– Какая красивая вилла. Тоже ваш проект?

– Нет, ей больше полувека, но я делал проект реконструкции. Закончили всего год назад.

Он налил воду в большую кастрюлю и поставил ее на огонь. Слова Карли должны были бы ему польстить, но он отдавал себе отчет, что, несмотря на все его усилия – бесконечные часы, проведенные над проектом, ежедневные звонки подрядчику, тщательный выбор мебели и прочее, – ему так и не удалось сделать эту виллу своим домом.

– Я хотел сохранить уникальность этой постройки, поэтому старался ничего не переделывать, только проделал несколько окон и убрал несколько стен, чтобы было больше простора. Еще построил новый причал и расширил бассейн.

Карли встала со своего места и побродила по столовой открытой планировки.

– Красиво, очень красиво. Вы очень талантливы. Она всегда принадлежала вашей семье?

– Нет, мы купили ее всего два года назад. Когда Марта забеременела, она решила, что хочет жить здесь, на озере Комо, чтобы быть поближе к родителям.

Он думал, что Карли сейчас неловко улыбнется и сменит тему, но вместо этого она кивнула и сказала:

– У нее был хороший вкус.

Макс выдвинул ящик с приправами и стал в них копаться. Все это время он запрещал себе думать о Марте, чтобы не мучить себя, но сейчас его словно прорвало.

– Да. Тонкий вкус, умная… Действительно умная – она была единственным студентом на юридическом факультете с высшим баллом по всем дисциплинам. И амбициозная – специализировалась по правам на интеллектуальную собственность. И она была хорошей матерью, ей даже беременность нравилась.

Ему так сдавило горло, что он не мог больше говорить. Вода закипела, Макс немного убрал огонь, потом осторожно опустил равиоли в кастрюлю.

– Семья Марты… они никогда не одобряли меня. Сам я вырос в Риме. У меня никого не осталось, мать умерла, когда мне было девятнадцать.

– Почему не одобряли?

– Они владеют одной из крупнейших компаний в Италии. Они всегда подозревали, что я женился на Марте по расчету.

– Но вы и сами богаты.

– Теперь богат. А когда мы встретились в университете, я был всего лишь сыном горничной, даже отца не было, он умер, когда мне было три года.

– Но теперь вы добились успеха и родители Марты должны гордиться вами.

– Моя жена умерла, они не могут мне этого простить.

– Но это же была автомобильная авария.

Чувство вины, которое он месяцами пытался подавить, снова поднялось в нем жгучей волной. И впервые с тех пор, как умерла Марта, он отважился произнести вслух то, чем молча терзал себя все это время.

– Я должен был лучше заботиться о Марте. Я не должен был допустить, чтобы она ночью села за руль.

Макс отвернулся, снял кастрюлю с огня и слил воду. Он пытался не замечать, что Карли подошла и теперь стоит рядом с ним. Но он так устал носить это в себе. Он развернулся и облокотился на раковину.

– Изабелла проснулась ночью. Марта накормила ее, но Изабелла никак не засыпала. Я ходил по саду и укачивал ее, пока она не успокоилась, но, как только я положил ее в кровать, она заплакала снова. Марта встала и сказала, чтобы я ложился. Утром у меня был ранний рейс в Мюнхен. Я встал и увидел записку Марты, что Изабелла никак не успокоится, и они поехали покататься, это ей всегда нравилось. Было три утра. Через час приехала полиция. Такси выехало на красный свет и врезалось в машину Марты. С Изабеллой было все в порядке, но Марта…