Романтика по‑итальянски

– Мне так жаль. Это, наверное, был такой ужасный шок. Но вы не можете винить себя за это.

Карли не понимала. Ему было за что себя винить. Если бы они с Мартой в тот вечер не поссорились, все могло бы быть по‑другому. Никто не знал об их ссоре. Никто не знал, что Марта была на взводе и совсем не спала в ту ночь. Макс не успел сказать ей, что он сожалеет, обнять ее, попросить прощения.

– Если бы я не отдал ей Изабеллу и не пошел спать, она была бы жива.

– Но если бы вы поменялись местами, предположим, что это вы поехали бы с Изабеллой, если бы это все случилось с вами – неужели бы вы считали, что в этом виновата Марта?

– Конечно нет.

– Тогда почему вы вините себя?

Макс понимал, что должен прекратить этот разговор, он и так уже слишком разоткровенничался.

– Я уверена, что ваши родственники оценят, как хорошо вы заботитесь об Изабелле.

– Да, я так хорошо ухаживаю за Изабеллой, что вынужден таскать за собой консультанта по сну.

При новом упоминании семьи Гиральдини Макс почувствовал, что ему необходимо выпить. Он был расстроен собственной беспомощностью, напуган мыслью о том, что завтра будет вынужден встретиться с родственниками Марты и выносить их молчаливое осуждение. Он повернулся и посмотрел на равиоли, которые успели слипнуться и остыть. Карли тоже с недоверием смотрела на содержимое кастрюли, потом улыбнулась.

– Теперь это уже не похоже на лучшую в Италии пасту. Я видела сыр и колбасу в холодильнике – как насчет бутербродов?

– Какой ужас!!! Это ваш первый вечер здесь, и я, итальянец, так опозорился с едой.

Но Карли уже нарезала закуски.

– Меняемся – вы накрываете стол на террасе, а я готовлю ужин.

Через десять минут Карли раскладывала на уже поджаренный хлеб пепперони и козий сыр. Руки у нее дрожали. Она сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь расслабиться, но до сих пор не могла прийти в себя после признаний Макса, после глубокого горя и чувства вины в его голосе.

Карли очень хотела помочь ему наладить отношения с дочерью, но понимала, что для этого ей нужно отодвинуть любое чувство, любую симпатию к нему.

Еда была готова, и Карли вынесла ее на террасу. Макс, который ходил проверить Изабеллу, вернулся и сказал, что дочь спокойно спит. Они сели за стол, Макс осторожно откусил от своего бутерброда, медленно его прожевал. Карли изо всех сил делала вид, что ей все равно, но не могла сдержать улыбки облегчения, когда он сказал:

– Не так уж плохо.

Карли подняла пивной бокал.

– Особенно если запивать хорошим холодным пивом.

– Но завтра, обещаю, я накормлю вас настоящей итальянской едой.

– Не забудьте о мороженом.

Карли откинулась на спинку стула, пытаясь сосредоточиться на разговоре, а не на том, как приятно сидеть напротив Макса в темноте теплой южной ночи. Звезды и узкий серп луны, запах незнакомых растений, огни деревеньки вдали – все это было так романтично. Карли тряхнула головой, чтобы отогнать эту мысль.

– Здесь так тихо, мирно, вам с Изабеллой должно здесь нравиться, – сказала она, указывая на детскую площадку с качелями, горками и батутом. – Такая детская площадка – просто мечта любого ребенка.

– Изабелла здесь всего третий раз.

– В самом деле? Здесь так хорошо – я думала, вы все время сюда ездите.

Она скорее угадала, чем увидела, как напряглось лицо Макса.

– Мне нелегко сюда приезжать. Марта так мечтала об этой вилле… И здесь ее родители… – Он сделал паузу, но в голосе его было столько боли, что Карли проклинала себя за то, что завела этот разговор. – Они все еще глубоко расстроены ее смертью.

Так много планов рухнуло, так много мечтаний разбилось – она должна была догадаться, как ему трудно приезжать сюда. А если еще он винит себя в гибели Марты, то понятно, что ему неловко встречаться с ее родителями. Но тем самым он лишает Изабеллу ее семьи.

– Может быть, бабушка и дедушка Изабеллы могли бы помочь вам в ее воспитании, особенно если у нее нет других родственников.

Макс перебил ее, явно стараясь сменить тему.

– Почему вы решили стать консультантом по сну?

Карли задумалась на мгновение, потом ответила:

– Сперва я была учителем в школе Монтессори. И там я постоянно слышала от родителей, что им не удается уложить детей спать. – Карли глотнула пива, ожидая, что Макс что‑то скажет, но он молчал. – У меня был ученик, Майки. Он был чудесный. – Карли улыбнулась, вспомнив светлые вихры Майки и привычку сосать большой палец, огромные голубые глаза и то, как он с разбегу кидался к ней на шею. – У него возникли проблемы со сном, когда его родители развелись. Я думаю, он напоминал мне… меня. Я тоже перестала спать, когда мои родители развелись, хотя мне было уже одиннадцать. Я не спала, потому что очень боялась за своего отца. На самом деле я боялась вообще всего. Если бы кто‑то тогда мог посидеть со мной вечером, чтобы я успокоилась и перестала бояться, я думаю, у меня не было бы таких проблем.

Макс некоторое время обдумывал ее слова.

– Вы действительно считаете, что ключ ко сну Изабеллы – то, что я чаще должен сидеть с ней?