Романы Ильфа и Петрова

...К каждому проходившему мимо селения автобусу или легковому автомобилю подбегали дети и исполняли перед движущейся аудиторией несколько па наурской лезгинки; после этого дети бежали за машиной, крича: — Давай денги! Денги давай! — Иностранный турист так описывает участок пути между Крестовым перевалом и Кайшаурской долиной:

"Мы миновали высшую точку пути и начали спускаться в долину, становившуюся все более плодородной. Пейзаж здесь не так суров. Крестьяне работают в полях. На шоссе мальчишки всех возрастов пляшут и поют, когда мы проезжаем, бросают нам цветы, просят копеек и сигарет..." [М. Wullens, Paris, Moscou, Tiflis, 139-140].

To же в советском очерке:

"У Крестовой горы начинается перевал на южный склон. Глубоко внизу виднеются Млеты. Дорога многочисленными петлями смягчает стремительность спуска, и то появление, то исчезновение селения на глаз путешественника создает впечатление кружения на одном месте. Этими петлями остроумно пользуются грузинские ребятишки для получения подачек от проезжающих за лихо протанцованную лезгинку или за брошенные в автомобиль маленькие букетики горных цветов" [М. Райхинштейн, С экскурсией по Кавказу, КН 35.1926].

То же, но скорее с неприятными впечатлениями от поездки по советскому Кавказу, мы читаем в дневнике К. Н. Бугаевой:

"У Гудаура на шоссе высыпала целая толпа осетинских мальчиков и девочек. Бросали нам пучочки цветов, просили назойливо денег. Но и от них тоже веяло странным. Словно они не живые. Без единой улыбки, с совершенно серьезными, ожесточенными грязными мордочками, в лохмотьях, со спутанными волосами — плясали они, дико ломаясь в прозрачной сумеречной тишине, напоминая маленьких демонов. "Давай дэньга! Давай дэньга!" — жадно протягивали они свои ручонки" [Бугаева, Дневники 1927-1928, 229].

Запись Ильфа "Военно-Грузинская дорога" по оценке зрелища ближе к бугаевской, чем к романной: "Мальчишки злобно бежали за машиной с криками: „Давай! Давай деньги!"" [ИЗК, 59].

39//2

Перед следующей машиной, которая оказалась автобусом, шедшим из Тифлиса во Владикавказ, плясал и скакал сам технический директор. — Реминисценция из Библии: царь Давид "плясал и скакал" перед ковчегом Завета [2-я кн. Царств, 6.14-16]. Эту цитату ("скакаше, плясаше") мы встречаем также в "Смерти Вазир-Мухтара" Ю. Тынянова (1927) — в сцене свадьбы [VIII.2; напомнил Г. А. Левинтон].

39//3

В Пассанауре... друзья выпросили чурек и залегли в кустах напротив гостиницы "Франция" с садом и двумя медвежатами на цепи. — "Остановка в Пассанауре, селении уже довольно значительных размеров. Нам предстоит здесь позавтракать. Во дворе гостиницы медведь на цепи выполняет обязанности сторожевой собаки, и притом весьма злой. Трапеза обильна..." [Wullens, Paris, Moscou, Tiflis, 140]. К. H. Бугаева рассказывает о посещении Пассанаура и о медведе, едва не отъевшем руку А. Белому, летом 1927, т. е. буквально в те дни, когда происходит действие романа: "Мы вышли из автомобилей... С переполняющим чувством любви и доверия подошел он [Белый] к двум небольшим горным медведям, привязанным тут же посредине двора к врытым в землю столбам. Медведи свободно маячили по двору на своих довольно крепких веревках..." [Воспоминания о Белом, 59-60].

39//4