Романы Ильфа и Петрова

8//30

...Патриарха Тихона... — Тихон (в миру Василий Иванович Белавин, 1865-1925) — Патриарх Московский и всея Руси, избранный вскоре после Октябрьской революции 1917. В 1921-1922 вступил в конфликт с властью по вопросу о реквизициях церковных ценностей в пользу голодающих. Соглашаясь добровольно жертвовать церковным имуществом ради спасения людей, Тихон протестовал против насилия, осквернения церквей и оскорбления верующих. Подвергся травле, был отстранен от должности обновленческим собором [см. ДС 3//7] и заключен под домашний арест в Донском монастыре. Для масс верующих Тихон воплощал моральный авторитет православной церкви, ее готовность противостоять правительственным репрессиям. На его похороны в апреле 1925 стеклись многотысячные толпы.

8//31

...Ялтинского градоначальника Думбадзе... — Иван Антонович Думбадзе (1851-1916) — полковник, а затем генерал-майор, военный губернатор Ялты в 1905-1908. Ввел в октябре 1906 положение чрезвычайной охраны в городе, наводил порядок свирепыми мерами, включая сожжение домов, чьи хозяева подозревались в укрытии революционеров и подрывных средств. Обличался левой прессой (см., например, очерк о нем В. Г. Короленко, 1907). В 1908 в Государственную Думу был внесен запрос о незакономерных действиях Думбадзе; в объяснении, посланном в Думу, генерал писал, что не считает нужным "миндальничать с либералами и леваками". Возглавлял ялтинский отдел "Союза русского народа". В передовой печати его имя стало нарицательным: Во имя чего ежечасно / Думбадзе плюют на законы?— восклицал Саша Черный в "Сатириконе" в 1911 [Во имя чего?]. Тот же журнал, перифразируя "Тараса Бульбу", издевался над Думбадзе в связи с его отставкой: "Что, Думбадзе... помогли тебе твои связи? Помогли тебе твои ялтинские безумства, высылки и преследование евреев?" [Ст 31.1910]².

8//32

...Или хотя бы какого-нибудь простенького инспектора народных училищ. — Инспектор народных училищ — чин министерства народного просвещения, в чьи функции входило наблюдение за деятельностью школ и политической благонадежностью учителей.

8//33

— Ни минуты отдыха, — жаловался Хворобьев. — Фраза звучит как эхо арии князя Игоря Ни сна, ни отдыха измученной душе из оперы Бородина "Князь Игорь". Слова князя Н. А. Болконского: "В своем доме нет минуты покоя!" [Война и мир, П.5.3]. "Ни минуты покоя" — название пьесы популярного на рубеже веков драматурга И. Мясницкого [см.: Закушняк, Вечера рассказа, 231]; такое же заглавие — к современной карикатуре [См 42.1928] и др.

8//34

Я уже на все согласен. Пусть не Пуришкевич. Пусть хоть Милюков. Все-таки человек с высшим образованием и монархист в душе. Так нет же! Все эти советские антихристы. — П. Н. Милюков [см. ДС 1 //9] вполне отвечал этому описанию, будучи одним из самых образованных людей в Думе и в русской политической жизни, а также принципиальным сторонником конституционной монархии. "Сам насквозь рассудочный, — пишет А. В. Тыркова-Вильямс, — он обращался к рассудку слушателей... Начитанность у него была очень большая. Он любил книги, всю жизнь их собирал. Разносторонность его знаний и умение ими пользоваться были одной из причин его популярности. Русские люди, образованные и необразованные, любят ученость, а Милюков, несомненно, был человек ученый" [На путях к свободе, 410]. Лидер кадетской партии был филологом-классиком, смолоду любил и знал наизусть в оригинале древних авторов.

Монархические убеждения Милюкова сказались в его лондонской речи 1909 ("русская оппозиция остается оппозицией Его Величества, а не Его Величеству") и в защите им монархического принципа во время Февральской революции 1917. "Я доказывал, что для укрепления нового порядка нужна сильная власть — и что она может быть такой только тогда, когда опирается на символ власти, привычный для масс. Таким символом служит монархия" [Милюков, Воспоминания, т. 2: 316]. "В начале революции,— пишет Тыркова, — героически пытался он спасти монархию, уговаривая в. кн. Михаила Александровича не отрекаться от престола, старался доказать разнузданной солдатчине, что России нужна не республика, а конституционная монархия. Но время уже было упущено" [На путях к свободе, 415].