Романы Круглого Стола. Бретонский цикл. Ланселот Озерный.

Они тут же поднялись на холм и увидели, что две преизрядные толпы ополчились одна на другую. Бретонцы заняли подножие холма, и по надетым на них черным доспехам их было легко отличить от врагов. Оба наших рыцаря спешились, облачились в доспехи, подтянули подпруги своих добрых коней и ремни своих щитов. Едва подвязав шлемы, они устремились в первые ряды изгнанников. Ланселот приметил среди неприятелей рыцаря, который сражался лучше других; он пришпорил коня в его сторону, ударил его с такой силой, что разорвал кольчугу и вонзил в его плоть острие своей глефы. Рыцарь упал посреди своих сторонников замертво. Второго сбил сын вавассера. Затем оба взялись за мечи и ринулись в самую гущу битвы, тогда как оруженосец, склонясь над рыцарем, убитым Ланселотом, забрал его оружие и вернулся к своему брату и Ланселоту. Мгновение спустя под Ланселотом пала лошадь; оруженосец поторопился к нему:

– Сир, вот конь, добытый вами.

– Я его возьму, но скоро дам тебе другого.

И в самом деле, он ударил одного рыцаря в переносицу шлема, разрубил ему нос до самых ушей, поверг его замертво наземь и, забрав коня, отдал его оруженосцу.

– Сир, – сказал ему тот, – я вам служил верой и правдой; прошу вас посвятить меня в рыцари: я не хочу умереть оруженосцем.

– Так и быть! – ответил Ланселот, – раз ты этого желаешь; но хотелось бы мне посвятить тебя с бульшим блеском. Дай Бог тебе стать человеком чести!

Он препоясал его мечом и нанес удар плашмя.

Новый рыцарь творил чудеса. Они с братом оказали Ланселоту такую подмогу, что Бретонцы снова взяли верх и остались хозяевами на поле боя. После долгой погони за беглецами изгнанники стали благодарить незнакомцев, подоспевших к ним на помощь, а сыновья вавассера изъяснили им, что это и есть тот самый рыцарь, что пришел их освободить.

– Тысячу раз будьте благословенны, наш долгожданный! – сказали они.

CI

Его привели в большой странноприимный дом, где он удивился, увидев толпу дам и кавалеров, все из Бретонцев-изгнанников. В городе не было крепости, но в половине лье оттуда высился прочный замок, который предупреждал с их стороны любую попытку бунта. Накрыли столы: Ланселота усадили на самое высокое кресло, а когда они приступили к последнему блюду, некий рыцарь, одетый в доспехи, кроме рук и головы, направил к самым столам своего коня и с угрозой в голосе спросил:

– Где тут рыцарь из телеги, притязающий на то, чтобы освободить изгнанников?

– Дорогой сир, – воскликнул Ланселот с улыбкой, – я тот, кого вы спрашиваете.

– По правде говоря, это изрядная глупость – пытаться загладить свой позор, намереваясь пройти по Мосту-Мечу. Полезай в свою телегу вместе с ворами или, если тебе так уж надо перебраться по воде, давай я переправлю тебя на ту сторону судном. Но в уплату за переезд ты мне оставишь то, что тебе всего дороже.

– Любезный сир, я вас прекрасно понимаю; но не бывало еще, чтобы рыцарь платил за проезд по мосту или дороге; я ни за что платить не буду и, Бог даст, перейду по Мосту-Мечу без вашего позволения.

– Ты слишком полагаешься на свою доблесть; но, раз уж так, не откажись от первого поединка. Отойдем на соседний луг; и если я тебя выбью из седла, в чем я не сомневаюсь, тебе уже не взбредет в голову пойти вызвать Мелеагана, которого я же и снабжаю оружием.

Хозяин дома, который прислуживал за столом, сказал спесивому рыцарю:

– Сир, наш рыцарь недавно проделал долгий путь; в эти последние дни он совершил великие подвиги; он выдержал испытания, бывшие препоной всем прочим у входа в страну Горр; как-никак он сильно нуждается в отдыхе.

– Ну, так пусть остается здесь и пойдет искупается! Это отмоет его от телеги. Я так и знал, что он откажется.

От этих слов кровь бросилась в лицо Ланселоту:

– Будет вам ваш желанный поединок. Ратные дела, совершенные мною, не помешают мне научить вас, может ли телега испортить доброго рыцаря.

Он не мешкая надел опять свои доспехи, сел верхом и направился к указанной пустоши. Вот оба бойца расходятся и стремглав бросаются друг на друга. Первые удары попадают в щиты; глефа рыцаря ломается первой, глефа Ланселота прободает щит, вонзается в руку и прибивает ее к груди надменного бойца; тот тяжко падает с коня. Ланселот без промедления покинул седло: пока тот силился подняться, он устремился к нему, подняв меч и прикрыв голову щитом. От первого же удара по шлему противник покачнулся на ногах.

То был бравый рукопашный боец, и он рубился изо всех сил, хотя и отступая шаг за шагом. Наконец, ослабев от усталости, он упал на руки; удар ногою распластал его по земле, и Ланселот стал коленом ему на грудь, сорвал с него шлем и откинул забрало.

– Пощады! – взмолился побежденный.

– Я тебе ее дам при одном условии, при том, что ты сядешь в телегу.

– Ни за что! Лучше умереть.

В этот миг подъехала девица на резвом скакуне. Она опустила пелену, скрывавшую ее лицо, и, соскочив с седла, пала в ноги Ланселоту.

– Благородный рыцарь, сжальтесь над несчастной дамой!

– Сударыня, встаньте и говорите.

– Я у вас прошу, во имя Бога, голову этого рыцаря.