Романы Круглого Стола. Бретонский цикл. Ланселот Озерный.

Святой Грааль, перевезенный в Сирию Галахадом, Персевалем и Богором, воспарил на небеса; Персеваль и Галахад в это же время отошли в лучший мир, и Богор один вернулся в Логр, чтобы рассказать о том, что он повидал. Тогда король Артур велел созвать турнир на Винчестерской равнине. Ланселот, желая появиться там неузнанным, сказался приболевшим, чтобы не ехать с королем. Агравейн заподозрил, что у него была другая причина остаться. И потому он идет к Артуру и, не боясь возбудить его ревность, дает ему понять, что Ланселот остается на время турнира лишь для того, чтобы дать волю своей преступной страсти.

«Милый племянник, возразил король, никогда не говорите таких слов, ибо я вам не верю. Мне ли не знать, что Ланселот никогда бы не помыслил ни о чем подобном; а если однажды и помыслил, то мне ли не знать, что на это его подвигла сила любви, супротив которой не устоит ни чувство, ни здравомыслие. – Как, сир! воскликнул Агравейн, вы ничего ему не сделаете? – Что вы хотите, ответил король, чтобы я ему сделал? – Сир, сказал он, я хотел бы, чтобы вы приказали за ним следить, пока их не застигнут вдвоем. – Делайте, что вам угодно, сказал король, а я вас отговаривать не стану. И тот сказал, что большего он и не просит».

На сей раз он ошибся. Ланселот выехал из Камалота через несколько часов после отъезда всех сотрапезников Круглого Стола; и король собирался выехать из замка Эскалот после проведенной там ночи, когда появился Ланселот. Артур узнал его по коню, бывшему под ним.

У владельца Эскалота было двое сыновей, недавно посвященных в рыцари; согласно обычаю, они носили однотонные доспехи. Ланселот попросил у отца дозволения обменяться щитом с одним из его сыновей, которого удержало дома нездоровье. Второй сын предложил проводить его до Винчестера, а в это время дочь шателена, прекрасная юная дева, уговаривала оруженосца Ланселота назвать ей имя этого рыцаря, такого пригожего и осанистого.

– Я вам его не скажу, сударыня, мой хозяин мне это запретил; довольно вам знать, что отважнее рыцаря на свете не бывает.

– Мне этого достаточно, – сказала девица. И тотчас, подойдя к Ланселоту, заговорила с ним:

– Сир, ради того, что вам дороже всего на свете, я прошу у вас один дар.

– Вы меня так заклинаете, что получите все, что угодно.

– Так вот, вы мне обещали, что на этой ассамблее повяжете мой правый рукав[370] как вымпел сверху шлема и будете преломлять копья из любви ко мне.

Ланселот не мог отговориться, хоть и весьма отягощенный обязательством, которое, как ему думалось, королева найдет оскорбительным, когда узнает об этом. Он уныло повязал рукав на свой шлем наподобие султана и согласился посвятить девице из Эскалота ратные подвиги, которые собирался совершить на Винчестерском турнире.

На другой день он оставил в Эскалоте свои доспехи, сменив их, и уехал вместе со вторым братом. Вначале они нашли кров у тетушки его спутника, на полдороге к Винчестеру. Прибыв на равнину, где должен был состояться турнир, он примкнул к той из сторон, где, как ему подсказали, недоставало доблестных рыцарей; в то время как на другой были Богор, Гектор, Лионель и еще многие бойцы от Круглого Стола. Он сразился с ними, не узнав их под доспехами, которые они тоже заменили. В первом столкновении Богор нанес ему жестокий удар, прежде чем сам вылетел из седла. Ланселот предрешил поражение рыцарей Круглого Стола и, не дожидаясь конца турнира, покинул поле боя; узнал его только король, видевший, как он приехал в Эскалот.

Он возвращался с Винчестерского турнира тяжело раненым; и поскольку он предвидел, что еще долго не сможет надеть доспехи, оставленные в замке Эскалот, то остановился у тетушки юного рыцаря, которая дала ему приют прошлой ночью. На этот раз исцелить его раны взялась не девица, а старый рыцарь, «который жил неподалеку от них и занимался врачеванием ран; и смыслил в этом, как никто другой в тех краях». Он оставался в этом убежище более шести недель, «и таким, что не мог ни носить доспехи, ни выйти из дома». Эта задержка оказалась для него роковой.