Романы Круглого Стола. Бретонский цикл. Ланселот Озерный.

– Госпожа, – ответил он вполголоса, – простите мне глупость, совершенную мною.

– Какую глупость?

– Я выехал из дворца, не прощаясь с вами.

– О! милый друг, в вашем возрасте позволительно совершить столь тяжкий грех.

– Госпожа, если вы согласны, я буду с этого дня называть себя вашим рыцарем.

– Разумеется, мне это очень приятно.

– Премного благодарен, госпожа! А теперь позвольте оставить вас.

– Прощайте, милый мой друг; ступайте с Богом!

С этими последними словами королева протянула ему руку, и когда рука эта коснулась его оголенной кожи, он едва не впал в бесчувствие от избытка чувств. Кое-как он встал и вышел, махнув на прощание, не глядя на дам и девиц, стоявших в другом конце залы; и так возвратился домой с монсеньором Ивейном, который завершил его облачение. Но когда осталось лишь подвязать меч, мессир Ивейн воскликнул:

– Бог ты мой! вы же не рыцарь: король не препоясал вас мечом! Скорее к нему, попросим об этом.

– Мессир Ивейн, – ответил Юный Красавец, – я оставил свой меч у оруженосцев, поеду возьму его, прежде чем явиться к королю; ведь другого меча мне не надо.

– Как вам угодно; я буду ждать вас у короля.

Но ждать ему пришлось бы долго; вовсе не от короля хотелось юноше принять меч. Наконец, прождав больше часа, Ивейн сказал королю:

– Сир, этот юнец обманул нас. Он, как видно, направился по дороге в Ноан, не дожидаясь, пока вы ему вручите меч.

– Возможно, – добавил мессир Гавейн, – ему стало обидно, что он не получил его заодно с другими рыцарями.

Мнение Гавейна разделили и королева, и все присутствующие.

У края леса Юный Красавец догнал своих оруженосцев и рыцаря-посланника из Ноана. Они долго ехали сообща, а поскольку жара была сильна, он снял шлем, отдал его оруженосцу и предался вольному потоку своих дум. Он был до того ими поглощен, что не спросил, почему рыцарь из Ноана свел их с прямого пути на узкую тропу, и заметил это, только ударясь лбом о древесный сук.

– Что такое, – сказал он своему провожатому, – почему мы ушли с прямой дороги?

– Потому что она небезопасна.

– Чем же?

– Я не намерен вам объяснять.

– Но я хочу знать.

– Ничего вы не узнаете.

Юноша выхватил свой меч из рук оруженосца:

– Говорите, или вы умрете!

– Умру? – ответил тот с усмешкой, – о, меня убить не так-то легко! Но полагаю, что вам надо поберечь себя для моей госпожи. Раз уж вам так угодно, вернемся на прямую дорогу, и скоро вы увидите, были ли у меня причины не ехать по ней.

Они вернулись на прямую дорогу и вскоре доехали до каменной плиты[65] у родника. Отсюда был глазом различим красивый шатер, раскинутый посреди обширного луга.

– Знайте же, – промолвил тут посланник из Ноана, – что в том шатре, что перед вами, сидит девица превеликой красоты, которую там держит некий рыцарь, сильнее и выше ростом на полпье[66], чем самые дюжие рыцари. Он не боится никого, он беспощаден к тем, кого побеждает. Вот потому-то я хотел избегнуть встречи с ним.

– А я, – ответил Юный Красавец, – как раз и хочу наведаться к нему.

– Как вам угодно; но я за вами идти не намерен.

– Ну, так оставайтесь!

С этими словами Юный Красавец соскочил с коня, взял в одну руку пику, в другую шлем, сам направился к шатру и попытался открыть вход. Большой рыцарь сидел в высоком кресле.

– Кой черт вас сюда принес? – спросил он.

– Я пришел посмотреть на девицу, которую вы держите взаперти.

– О! Я не показываю ее первому встречному.

– Первый я встречный или нет, но я ее увижу.

И он снова попытался открыть шатер.

– Постойте, любезный сир! Девушка спит, подождите, пока она проснется. Если вам так неймется ее увидеть, я не стану вас за это убивать; невелика мне будет с того честь.

– Почему это вам невелика будет честь?

– Ну, по правде говоря, вы такой недомерок, такой малолеток, что не стоите моих ударов.

– Сквернословие ваше меня, право же, мало волнует, если вы мне покажете девицу, когда она проснется.

– Это я вам обещаю.

Юноша стал прохаживаться в ожидании; он подошел к валлийской хижине, перед которой стояли две нарядные девицы.

– Какой красавец-рыцарь! – сказала одна из них.

– Да, – ответила вторая, – но, как видно, трус изрядный, если из страха перед Большим рыцарем упускает случай увидеть первую красавицу в мире.

– Может быть, вы и правы, сударыни, что так говорите, – вымолвил юноша.

И он вернулся обратно, но рыцаря уже не было в кресле. Шатер был открыт, он зашел и не увидел ни дамы, ни девицы: все вокруг безмолвствовало.

В досаде он направился обратно к плите, где оставил своих спутников.

– Что вы делали и что видели? – спросил у него посланник из Ноана.

– Ничего; девица скрылась от меня; но я не двинусь отсюда, пока ее не найду.

– Постойте, вы забыли об услуге госпоже Ноанской?

– Нет; о ней я подумаю после того, как увижу девицу; времени у меня предостаточно, ведь день битвы еще не назначен. Езжайте дальше, если вам угодно; приветствуйте от моего имени вашу госпожу и передайте, что она может на меня положиться.

Посланник из Ноана уехал, оставив Юного Красавца с его оруженосцами. На исходе дня некий рыцарь во всеоружии остановился и спросил, куда он едет.

– По своим делам.

– По каким делам?