Романы Круглого Стола. Бретонский цикл. Ланселот Озерный.

Полный раздумий, бравый рыцарь доехал до Камалота. Он бросил поводья и предоставил коню брести куда попало, пока не очутился перед укрепленным домом. У окна его сидела дама в простой сорочке и сюрко[89], распустив по плечам пряди волос; взоры ее блуждали в лугах и лесах. Внезапно очнувшись от своих грез, бравый рыцарь вглянул на нее и сдержал коня, чтобы созерцать ее подолее.

В это время случилось проезжать мимо рыцарю в полных доспехах, и тот спросил его, на что он так загляделся. Он не расслышал и ничего не отвечал.

– Я спрашиваю, куда вы смотрите, – повторил незнакомец, толкнув его рукой.

– Туда, куда мне угодно; а вы невежа, коли так отрываете меня от моих раздумий.

– А я вас все-таки спрашиваю, ради того, что вам всего дороже, кто эта дама, на которую вы так залюбовались?

– Это госпожа королева.

– Где уж вам знать, какова королева! Сдается мне, что вы туда уставились, только чтобы не разговаривать со мной. Ну, так что же, хватит у вас духу за мной поехать?

– О! – ответил бравый рыцарь, – если вы собрались туда, куда мне не хватит духу, можете хвалиться, что вы храбрее всех на свете храбрецов.

– Это мы еще посмотрим.

Незнакомец продолжил свой путь, а бравый рыцарь последовал за ним.

– Любезный сир, – сказал незнакомец, – переночуйте у меня, а завтра утром мы направимся туда, куда я говорил.

Бравый рыцарь позволил привести себя в дом на берегу реки; а на другой день рано утром он облачился в доспехи и выехал вместе с хозяином, сказав девице и своим оруженосцам, что вернется за ними, как только завершит оное приключение. Чтобы вернее остаться неузнанным, он навесил на шею старый закопченный щит взамен того, что носил накануне. Все так же следуя вдоль реки, они прибыли ко входу в Камалот. И стены, и башни, и мельницы напомнили нашему рыцарю день его посвящения. Он остановил коня, пропустил того рыцаря вперед и дал ему первому подъехать к дому короля, обращенному к реке, как и прочие имения Артура. На галерее стояла дама; это была все та же королева, которая взором провожала короля, отбывающего на охоту. Она подняла пелену, укрываясь от утренней свежести, а одета была в простое сюрко. Когда мимо проезжал первый из двух рыцарей, она приспустила пелену, и тот спросил ее:

– Госпожа моя, не изволите ли сказать, вы королева?

– Да; а чего ради вы об этом спрашиваете?

– Госпожа, ради одного рыцаря, самого безрассудного из рыцарей.

– Это вы о себе такое говорите?

– О! нет.

– О ком же тогда?

На этот вопрос он отвечать не стал, боясь навредить спутнику, которого упустил из виду, и поехал своей дорогой. Немного погодя бравый рыцарь показался напротив дома короля. На реке женщины стирали белье.

– Вы не видели, – спросил он у них, – здесь проезжал один рыцарь?

– Не, мы вот только пришедши.

Но королева, расслышав и вопрос, и ответ, снова опустила пелену:

– Сир рыцарь, – громко окликнула она, – тот, кого вы ищете, уехал в лес. Не теряйте ни минуты, если хотите его догнать.

Он поднял глаза и узнал королеву. Когда прозвучало Не теряйте ни минуты, он дал коню шпоры, ни слова не говоря, но не отрывая глаз от лица королевы. Тогда конь, не ведомый более всадником, поддался искушению утолить жажду и вошел в реку. Дно было глубокое, и потому он окунулся и поплыл к другому берегу, прегражденному стенами дворца. Конь повернул обратно, он выбился из сил; вот он задыхается, вот он тонет вместе с седоком; но тут королева, следя за рыцарем глазами почти столь же неотрывно, воскликнула:

– Матерь Божия, помогите!

Мессир Ивейн Уэльский выезжал вдогонку королю.

– Ах! мессир Ивейн, – позвала она, – видите этого рыцаря; он погибнет, если его не спасти.

В тот же миг Ивейн направил коня в воду и доплыл до рыцаря, чьи доспехи уже не раз захлестывали волны; он вывел его на берег.

– Э! любезный сир, – сказал он, – как это вы не сдержали своего коня?

– Видите ли, сир, я пустил его напиться.

– Скорее уж вы пустили его утонуть, и вас утопить заодно. Куда же вы ехали?

– Я собрался следом за одним рыцарем.

Ивейн узнал бы его без труда, если бы у того было опущено забрало и при нем был тот же щит, что он носил в последней ассамблее. Но щит, выбранный им с утра, мало что говорил о нем. Ивейн спросил, намерен ли он все же догнать своего спутника.

– Разумеется.

– Тогда перейдите реку вброд немного выше, а в лесу поедете по дороге, которая будет прямо перед вами.

С этими словами он его оставил, а бравый рыцарь, не в силах отвести глаз от королевы, не стал искать брода, а поехал вдоль домов, сам не зная куда. Вскоре появился Даго-нет, рыцарь-недоумок, и спросил, чего он ищет; не получая ответа, он ухватил коня за узду и повел его, не встретив ни малейшего отпора.

– Безусловно, – сказала королева Ивейну, – этот рыцарь обязан вам жизнью; он бы утонул, если бы не вы.

– И это было бы прискорбно, – ответил Ивейн, – несмотря на его закопченный щит, видно, что он молод и хорошего рода.

– Но посмотрите: там кого-то взяли в плен, это не он ли опять? Ступайте, разузнайте, прошу вас, мессир Ивейн.

Ивейн повиновался, узнал Дагонета и, посмеиваясь, привел их обоих к королеве.