Ромейское царство

Общий смысл такого церковного песнопения заключался, как правило, в эмоциональном наставлении пришедших на церковную службу. Впрочем, среди «свиточного песнопения» — кондаков есть сочинения и на менее духовные темы. К примеру, кондак «О землетрясениях и пожарах» посвящен повторному освящению новоотстроенного константинопольского храма Св. Софии, после того, как он сгорел в 532 г. в результате городского восстания «Ника!» с активным участием спортивных болельщиков столицы — партии прасинов («зеленых») и венетов («синих»), на которые делились любители бегов на Ипподроме. Кондаки Романа отразили и активную религиозную политику Юстиниана I, направленную на прославление ортодоксии православия.

После VII в. кондак был радикально урезан в ходе литургических реформ и теперь часто присутствует в православном богослужении как крошечный остаток того произведения значительных размеров, каким он некогда был. Этот момент в ромейской истории соответствует эволюции старых городов в ранней Византии Потери богатств, инфляция и военная слабость, поражения, нанесенные исламом, коренным образом изменили лицо Ромейского царства. Теперь перед ромеями вставал повседневно-бытовой мир средневековья, а не эпоха классической античности. Вместе с этими потрясениями и изменениями уже к концу VII в. произведения Романа почти перестали использовать в богослужении, поскольку с этого времени параллельно кондаку и стал развиваться еще более моногичный канон (8) на темы библейских песен, пока не вытеснил его полностью к IX–X вв. Впрочем, ромеи продолжали считать Романа Мелода величайшим своим гимнографом, одинаково высоко ценя и старое, и новое наследие.

По мере того, как меньший акцент стали делать на процессиональном и церемониальном ритуале, все больше внимания уделялось псалмопению. Службы росли в длину, и меньшее значение придавалось гимнографии как воспитательному, назидательному инструменту, для разъяснения основ веры многолюдной городской общине. Зато больше стали принимать во внимание желание монахов иметь тексты, которые освещали бы таинственное, и размышления в стихотворной форме. В ряду ведущих византийских поэтов этого направления надо упомянуть Андрея Критского (он же — Андрей Иерусалимский, ок. 660–740 гг.), широко известного Иоанна Дамаскина (ок. 655–750 гг.), его родича Косму Маиюмского (ок. 675–751 гг.) и прозванного Песнописцем Иосифа Гимнографа (ок. 810–886 гг.). Лидер монашества Феодор Студит (759–826 гг.) и упомянутый выше хронист Феофан Исповедник (ок. 732–818 гг.) также являлись выдающимися сочинителями гимнов, оставившими след в греческих богослужебных книгах. При этом невозможно не заметить, что женщины-христианки были главными заказчицами написания гимнов. К примеру, обширное собрание гимнов-мадрашей «О девстве» было написано прославленным богословом и поэтом IV в. Ефремом Сирином по заказу общины именно сирийских девственниц, для которых он писал, и которые, вероятно, пели эти композиции во время своих молитвенных бдений. Впрочем, христианкам на всем протяжении истории не было легко доступно копирование, переписывание, распространение рукописей. Поэтому плоды их сочинительских усилий были более уязвимы, нежели результаты деятельности мужчин, монашествующих клириков. Вот почему при указанном перекосе в литургии преимущественно фигурируют сочинения все же поэтов-мужчин.