Ромейское царство

На троне впервые оказался ставленник уже не гражданской, а исключительно военной аристократии, малоазийских военных кланов, пафлагонский магнат Исаак I Комнин (1057–1059 гг.), который за свое краткое правление, опираясь на эту знать и своих кровных родственников, попытался установить прочное военное правление, укрепить императорскую власть и восстановить ее на границах. Он хотел вернуть Ромейскому царству былое величие, утраченное за три десятка лет ни на что не годными василевсами, стареющими императрицами и бесполыми эктомами-евнухами, которые держали армию на положении бедной родственницы. При нем синклитики оледенели от страха. Он кругами расходился по этому болоту интриганов, взяточников и бюрократов, думающих только о своем кошельке. Новый суровый василевс, женатый на дочери болгарского царя Екатерине, имел репутацию лучшего, искусного полководца Империи, боровшегося с сельчуками, человека честного, твердого, горячего, энергичного и бесстрашного. Казалось, он практически не нуждается в сне и отдыхе, из развлечений признавая только охоту, которой предавался с обычным для себя неукротимым пылом. Мчась верхом на коне, он мог рукой поймать стремительно удиравшего зайца, но удержать власть оказалось куда труднее.

Исаак Комнин с ходу начал лихорадочную реформационную политику укрепления финансов, императорского домена и создания боеспособной, обновленной, хорошо обеспеченной армии. В случае необходимости командование большими контингентами регулярных войск теперь поручалось временным, экстраординарным командующим — стратилату Востока или стратилату Запада, которым случалось отправляться в походы за сотни километров от мест дислокации своих войск. Василевс попытался поддержать мелких собственников и призывал не обижать сельскую бедноту. Но, пытаясь укрепить государство, обуздать амбиции служилой бюрократии, Исаак покусился не только на земельные владения разного рода фаворитов и приспособленцев, но и на часть владений Церкви и монастырей, дарованные им земли, что привело его к конфликту с бывшим сторонником, фанатичным, суровым и своевольным Михаилом Кируларием, который к тому же высокомерно заявлял, что священство может быть выше царства. Более того, вымогая у царя уступки, осуждая его политику конфискаций в пользу казны, он стал многозначительно грозить василевсу, заявляя: «Я сковал для тебя корону, я же могу ее и расплавить». В итоге зарвавшийся, переоценивший свое могущество старый Патриарх был арестован и вскоре умер от тяжких переживаний в ореоле мученичества. Это обстоятельство позволило церковным кругам вновь вернуться к союзу с оппозиционной чиновной аристократией, гражданской служилой знатью. Парадокс, но именно столичная знать, объективно заинтересованная в централизации, встала против энергично, вопреки принятым традициям действовавшего царя.

В итоге через три года правления резкий и самоуверенный Исаак Комнин, вызвавший своей слишком поспешной, крутой централизаторской политикой недовольство практически всех кругов служилой знати, духовенства и даже деревни, обираемой налогами, оказался в изоляции, оплетен сетью интриг своих ближайших советников и окончательно пал духом. Тяжело заболев лихорадкой, он оказался при смерти, а выздоровев, ушел в монахи и потерял трон. По роковому совету приближенных, василевс, отрекаясь, назначил преемником своего товарища, отпрыска одной из старейших и богатейших семей, не столько военного, сколько интеллектуала, многодетного Константина Дуку, которому было уже больше 50 лет от роду. Тот не стал продолжателем хлопотных дел своего предшественника, а погряз в ученых дискуссиях по хитроумным правовым вопросам, бесплодных мелочевых реформах правосудия, сбора налогов и возведения в должности и титулы бесчисленного количества людей «как из синклита, так и с рынка». С неразумной скупостью он стал экономить на армии. Вновь столичная служилая бюрократия взяла в государстве верх и ее положение еще больше окрепло.

Исаак же, этот не лишенный талантов человек, умрет через пол года простым иноком Студийского монастыря, похоронив с собой появившиеся было перспективные надежды на столь необходимое для державы глубокое реформирование системы. Процесс расширения церковных и аристократических земельных владений продолжался беспрепятственно, а вместе с ним неуклонно шло ослабление Ромейского царства.