Ромейское царство

Над скупостью логофета потешались. Однажды, важно шествуя по константинопольскому рынку, в сопровождении свиты, Иоанн заметил новенькую подкову, валявшуюся в пыли. Он немедленно послал слугу подобрать ее, но едва тот дотронулся до железа, как закричал от боли. Оказывается подкову специально раскалили и подбросили, чтобы поиздеваться над мелочностью всесильного императорского чиновника.

Иоанн Путицийский отличался суровостью нрава: легче казалось разжалобить камень, нежели его. Но зато он обладал редкой честностью — логофета невозможно было подкупить дарами и приношениями, что для привыкших к взяточничеству ромеев было само по себе удивительно.

В противовес высшей местной знати, продемонстрировавшей свою низкую боеспособность, Комнины стали поддерживать иноземных западных рыцарей, поступавших на службу к василевсам и нашедших в Ромейском царстве вторую родину. Не связанные с византийской аристократией, они верно служили императорам, так как их благосостояние полностью зависело от милости и щедрости государя.

XII столетие, в целом, довольно благополучное в плане экологических и климатических условий, почти не знало случаев голода и стало благоприятным для сельского хозяйства, в котором окончательно утвердилось крупное землевладение. Кроме того, династии удалось опереться и на городское население Ромейского царства. Василевсы проявляли заботу о городах, которые по-прежнему оставались крепостями: отстраивали разрушенные и пришедшие в упадок, даже возводили новые, содействовали их коммерции, развитию товарообмена между городом и селом. Это была относительно короткая, но яркая эпоха расцвета и преображения многих провинциальных центров, которые несколько потеснили абсолютную роль Константинополя, продолжавшего оставаться суперполисом.

Реформы Комнинов.

Если верить хронисту XII в. Иоанну Зонаре, уже Алексей I видел себя «…не управителем, а хозяином, считая и называя империю собственным домом». «Он вел государственные дела так, — осуждающе пишет Зонара, — как если бы это были его частные дела, то есть не как их управляющий, но как их господин, и все, что принадлежало обществу и фиску, рассматривал как свою собственность». Таким образом, это был отход от прежних государственных порядков и приемов управления, в которых царь был лишь ключевой частью царства, но не его собственником. Тем самым создавался перекос власти и опасный прецедент для развития феодализации, прежде слабо знакомой Византии.

Василевсы из рода Комнинов действительно стали рассматривать страну как нечто находящееся в личной собственности правителя, государя-хозяина своих владений. Они считали, что престол Империи ромеев — достояние их семьи, а само Ромейское царство — их дом. Все чиновники рассматривались как слуги-рабы царя. Правящая социальная элита стала наследственной аристократией, внутри которой господствовали несколько могущественных родов, от которых в свою очередь зависело множество семейств менее знатных. Все они по праву традиции считали высшие государственные должности своими и отождествляли свои интересы с интересами централизованной Империи. Но только сам автократор мог назначать себе наследника, уже не считаясь с мнением синклита и войска. Многое из наследия Римской империи и системы фемного строя теперь было отброшено, вытеснено новым. В провинциях власть постепенно переходила к местной знати, укрепившей свои позиции. Несмотря на высокую степень централизации правительства Ромейское царство стало приобретать некоторые черты феодальной монархии.