Ромейское царство

Видный математик и философ, православный монах, воспитывавшейся в латинском окружении, Варлаам из Калаврии (ок. 1290–1350 гг.), человек большой учености, однако самоуверенный и сварливый, посетив Афон около 1330 г., познакомился там с укладом духовной жизни исихастов и их исихастириями — дословно «местами безмолвия», но не принял их. Более того, изгнанный афонскими монахами, он выступил в Константинополе с резкой критикой идей и методики исихасма. Варлаам исходил из того, что сотворенный мир является замкнутым в своей собственной природе и не может быть открытым для соединения с Богом как таковым. Он упрямо доказывал, ссылаясь на известные догматы, что Господь сам по себе непостижим и невидим, а значит, никто не может увидеть и Его Свет. Варлаам обвинял учителя безмолвия и его сторонников в том, что те, отделяя энергии от сущности Бога, предполагают, что Бог является сложным, состоящим из частей. Более того, они создают новых мнимых богов, которым и поклоняется в уединении, что совершенно неприемлемо. Стихийный материалист Варлаам, современник таких крупнейших италийских писателей-гуманистов как Франческо Петрарка и Джованни Боккаччо, высмеял практику исихастов молиться в особой позе, глядя вниз, на область сердца и живота, в ожидании появления Фаворского света. В полемическом задоре он издевательски называл исихастов «омфалонпсихами» («пуподушниками») и заносчиво рекомендовал всем христианам, чтобы они не теряли своего времени в непрестанной молитве, а скорее бы начали изучать труды древних философов и авторов, и именно с их помощью очистили бы свой «непросвещенный» ум от «темного суеверия» и просветились. Другими словами, Варлаам пытался убедить своих противников, что соединение с Богом и познание Бога возможны только через познание мира, сотворенного Богом, а не через долготерпение и невозмутимость.

В 1338 г. Григорий Палама изложил свои доводы в богословском труде «Триады в защиту святых исихастов», а к 1340 г. афонские подвижники составили общий ответ на нападки Варлаама, так называемый «Святогорский томос». Они признавали, что применение тех или иных приемов при совершении Иисусовой молитвы без непосредственного наблюдения за этим опытного наставника может нести в себе опасность для духовного здоровья молящегося, если он придает им первостепенное значение и не трудится в приобретении смирения — главного условия правильной молитвы. Поэтому учителя молитвы советовали молящимся сосредотачиваться на словах молитвы и смиренном расположении души, подобно тому, с каким нищий просит милостыню. В конце концов, на Константинопольском синоде 1341 г. в храме Св. Софии произошел генеральный диспут Григория Паламы с Варлаамом, после чего Собор принял положения Паламы, учение Варлаама было осуждено как ересь и сам он предан анафеме. Это решение незадолго до своей смерти успел поддержать и сам василевс Андроник III Палеолог (1323–1341 гг.)

Однако споры между паламитами и варламитами не закончились. К числу горячих, ярых антипаламитов присоединились диакон, монах Григорий Акиндин (дословно «Безопасный») (ок. 1300 — ок. 1348 гг.), болгарин или славянин из пограничного с Византией македонского Прилепа, друг Варлаама, пользовавшийся большим влиянием при дворе императрицы Анны Савойской и малолетнего Иоанна V Палеолога, и ненадолго — даже Патриарх Иоанн Калека (1341–1347 гг.). Страсти разгорались. Акиндин, отнюдь не оправдавший свое прозвище, выступил с рядом опасных трактатов, в которых называл Григория Паламу и прочих афонских монахов виновниками церковных смут. Теперь Палама писал уже опровержения против Акиндина. Следует заметить, что именно в этой полемике и креп исихасм.

Тем не менее, уже в 1342 г. Патриарх велел сжечь сочинения Паламы, а через два года он был осужден собором, пытался скрыться из Константинополя, но был арестован по обвинению в агитации в пользу Иоанна Кантакузина и отправлен в тюрьму, где провел три года. Лишь в 1347 г., когда произошла смена Патриархов, в осажденном и опустошенном бубонной чумой Константинополе прошел еще один собор, осудивший учение Акиндина и оправдавший Григория Паламу. Опального монаха-священника освободили и даже возвели в сан архиепископа Фессалоники.

Акиндина же, осужденного уже на соборе 1341 г., три года прятала Ирина, пользовавшаяся большим влиянием, необыкновенно властная, престарелая игуменья столичной обители Христа Филантропа («Человеколюбца»), бывшая невестка василевса Андроника II Старшего, овдовевшая в 16 лет. Она была очень жестким противником Паламы, который последними словами поносил ее в своих сочинениях. Как бы то ни было «Безопасному» не повезло ни с друзьями, ни с противниками: запутавшись в перипетиях борьбы, он умер в изгнании в возрасте 48 лет.