Ронни Джеймс Дио. Автобиография. Rainbow in the dark

К тому времени мы все находились во Франции, сочиняли альбом, и Тони, возможно, смог бы остаться в группе, если бы не действовал Ричи на нервы. Тони вел себя очень шумно и буйно, как типичный американец, а Ричи разговаривал с тобой, только если ему это нужно. Он любил тишину и покой. Ситуация достигла точки кипения, потому что Тони постоянно названивал домой. К тому времени ему уже все осточертело, и он постоянно висел на телефоне, болтая с друзьями и близкими из Лос-Анджелеса. Он продолжал ныть, что хочет домой, поэтому Ричи выполнил его просьбу. После того, как Тони в третий – и последний – раз покинул группу, мы с Ричи придумали песню, которую назвали «L.A. Connection». Затем в студию пришел Дэвид и сыграл в этом треке на клавишных.

Однако басиста по-прежнему не было. Пока мы проводили прослушивания в Лос-Анджелесе, я предложил Крейга Грубера, с которым по-прежнему близко дружил, и он проделал потрясающую работу на первом альбоме Rainbow. Я подумал, что Крейг будет бесспорным кандидатом, но продержался он лишь месяц, после чего Ричи указал ему на дверь. Следующим пришел Марк Кларк, технично одаренный музыкант, игравший до этого в группе Джона Хайсмана Colosseum. Марк даже добрался с нами до Франции. Но как только начал записываться, Ричи решил, что ему не нравится, как Марк играет на басу – пальцами вместо традиционной игры медиатором, – поэтому просто потерял терпение и уволил его.

В итоге большинство басовых партий на альбоме исполнил Ричи, пока не пригласил Боба Дэйсли присоединиться к нам в студии. Боб был мастером своего дела, родом из Австралии, и поиграл с известными блюз-рокерами Chicken Shack, а также еще в нескольких заслуживающих внимания коллективах. Его недавняя группа, Widowmaker, состоявшая из бывших участников Love Affair, Mott the Hoople и Hawkwind, позиционировалась как супергруппа, но после небольшого успеха развалилась. Боб прилетел во Францию как раз вовремя, чтобы сыграть на трех песнях и даже дожил до гастролей.

Во время создания Long Live Rockʼn’Roll царила странная атмосфера. ELO находились в Musicland и работали над двойным альбомом, Out of the Blue, поэтому вместо того, чтобы ждать, пока они закончат, мы отправились во Францию, в замок Шато д’Эрувиль, рядом с городом Понтуаз, который мы называли «Папуас». Построенный в XVIII веке, Шато теперь использовался в качестве известной жилой студии звукозаписи. Прозванный «Притоном» после того, как Элтон Джон записал там свой одноименный альбом, замок с тех пор распахнул свои двери перед множеством крупных звезд, включая T. Rex, Pink Floyd, Jethro Tull, Дэвида Боуи и Bad Company.

Там, безусловно, было живописно, да и место с богатой историей. Поговаривали, что Фредерик Шопен заводил там тайные любовные отношения с писательницей Жорж Санд. Шато красовался на картине Винсента Ван Гога, которого похоронили на кладбище рядом. Когда Боуи вернулся в студию записывать альбом Low, всего за несколько месяцев до того, как мы туда приехали, он утверждал, что ощущал присутствие сверхъестественного. По-видимому, Дэвид взглянул на кровать хозяина и сказал: «Я здесь спать не буду». Он лег в комнате за стенкой. Сказал, что в покоях хозяина темно и холодно.

Разумеется, когда мы там остановились, Ричи занял ту самую комнату, поэтому не могу сказать, что Дэвид говорил правду, но мы с Венди прозвали это место «Шато Ужасвиль», и на то была причина. Там Ричи устраивал несколько из своих скандально-известных спиритических сеансов.

Ричи любил тщательно продумывать свои приколы. Люди возвращались в номера отеля и видели, что кровать куда-то исчезла или же мебель полностью уничтожена. Отели могли выставить огромный счет, но, если Ричи был виноват, он всегда оплачивал свои шалости. Тони Кэри был далеко не первой, да и не последней жертвой розыгрышей. Еще Ричи любил вытаскивать колдовскую доску и пытаться связаться с мертвыми. В 1970-х рок-музыканты постоянно занимались этой хренью, находясь вдали от дома и умирая от суки, когда секс и наркотики надоедали.

Ричи знал, как вывести весь этот бред на совершенно новый уровень. Ему нравилось проводить сеансы со стеклом и колдовской доской, и в этом замке он чувствовал себя в своей тарелке. Ричи утверждал, что однажды взглянул в зеркало и увидел, как на него таращится Моцарт. Всегда было непонятно, всерьез он или же просто несет чушь, но потом с нами стала твориться какая-то чертовщина.