Ропот Бездны

Немало жрецов возглавляли поход против Алламуса, страшась потерять все по вине этого безумца. Когда же он пал, не сразу, но жрецов стали оттеснять, стирать былое величие из памяти. Их сбросили с тронов мира, не оставив ни клочка былой власти. Народ запада, откуда происходил Алламус, перебил всех своих жрецов, и более на тех землях они не рождались. Шамаш знал почему. Знал, и знание это усиливало страдание. Напоминало о путешествии в земли, заполненные темнотой. Он расщеплялся, терял себя. Высокая цена за победу, но почему же ее заплатил Шамаш и никто иной?

Арбэл ненадолго пробудился. Он созвал своих слуг-вершителей, открыв для них опасные пути к могуществу.

Вершители явили законы – законы Ашу. Народы разбились на касты и отдалились, разбрелись по своим уделам. Те, кто пошел за Алламусом, но не обладал даром жрецов, стали низшей кастой – низкорожденными. Те же, кто воевал против мятежного жреца, пошли путями властителей и воинов. Помогавшие своими советами, врачеванием и другими искусствами получили судьбу мудрых, а снабжавшие армию назвались ремесленниками.

Мир осветил порядок.

Голод исчез.

От тела Шамаша осталась лужа крови – больше ничто не напоминало о Великом Спящем юга.

Энки пришел в себя на полу знакомой камеры в башне вершителей. Сон? Нет, бархатистый сладковатый вкус еще оставался на языке.

Маар вылез следом. Люк закрылся за вершителем, сливаясь с полом.

Энки приподнял отяжелевшую ладонь – ключ от Саордала рассыпался, оставив после себя щепотку трухи.

Всклокоченный Маар отер блестящий лоб.

– Если все получилось, то ты получил Право Приказа. Поздравляю!

Издевательский тон Маара был далек от дружеского поздравления.

Мысли разбегались. Энки не ответил – не смог.

– Право. Приказывать. Ашури, – с расстановкой, словно недалекому, пояснил Маар. – Приказывать без одобрения Ашу. Понял, дружок?

Глава 20 Башня Алламуса

Энки ничего не понял. Выкопать в пыльных уголках разума собственное имя – уже стоило неимоверных усилий. Звуки приглушились. Еще сложнее было вылавливать из слогов и слов смысл. Речь… Да, он мог говорить. Наверное. Но тело такое тяжелое, неповоротливое, будто и не его вовсе. Или его?.. Но что-то мешало. Что-то чужое скреблось, гулко билось, мешая выполнять такие знакомые, такие простые вещи. Подняться на колени, потом выпрямиться, сделать шаг. Он упал, ушибив колени. Боль, тусклая и отдаленная, едва ощущалась. Пытаясь уцепиться за стену, чтобы встать, Энки понял: левая рука не слушается и висит бесполезной плетью.

«Я видел…» – думал Энки. Но что именно? Под давлением полученных образов собственные воспоминания грозили рассыпаться в прах. Энки повторял свое имя, имена матери, отца, брата, Сатеши и Шархи. Снова и снова удостоверялся, что помнит свою жизнь, свои мечты и цель. Он вцепился в них, как утопающий в подвернувшуюся деревяшку.

«Когда мне было десять, Сатеша отвела меня на самый высокий холм обители, мы всю ночь разглядывали звезды, – перебирал Энки в памяти. – Когда мне было двенадцать, Зуэн сам пришел ко мне. Он был не против пообщаться с младшим братом…»

– Идем-идем, – поторапливал Маар, за локоть поднимая жреца с пола.

Энки не спросил куда. Он был рад, что ноги потихоньку начинают его слушаться. Еще бы вспомнить, как говорить. Энки приоткрыл рот, но вместо имени Маара вырвались тихие неразборчивые звуки.

– Что? – Не сбавляя хода, Маар оглянулся через плечо и бегло оглядел жреца. – Хм, думал, все пройдет попроще. Но ты у нас справишься, правда? – А потом, издевательски скалясь, добавил: – Испытания закаляют!

Энки справлялся с ходьбой, а вот насчет остального… Он даже собственное имя не мог назвать с полной уверенностью.

Зрение подводило. Окружающие предметы расплывались, наталкивались друг на друга. Энки мог поклясться: он видел Грань и то, что за ней. Миры походили на слоеный пирог.