Ропот Бездны

Маар не думал замедляться. Отворив камеру, он потянул жреца за собой. Они поднимались по крутой лестнице, правой рукой Энки упирался в холодную каменную стену, чтобы не упасть. Куда рыжеволосый ведет его? Энки бы спросил, вот только до сих пор не мог вспомнить, как говорить.

Маар резко остановился.

– Они близко. Готовься.

Готовиться к чему?

Они вышли на один из верхних этажей башни. Здесь были окна – узкие бойницы, через которые тонкими ручейками просачивался солнечный свет. Он разрезал сумрак коридора, и Энки как наяву видел призраков прошлого.

Алламус прохаживался, погруженный в раздумья, а за ним семенил Шед. Мальчик жаждал знаний, но более того он желал найти понимание. Алламус не осуждал его за происхождение, не считал ниже себя.

– А вот и они! – Маар довольно улыбнулся. – Собрались вместе на медитацию.

Тяжелые двери с грохотом открылись, из комнат стали выходить вершители. Скрытые за повязками глаза неотрывно смотрели на жреца, будто ожидая, что он на них набросится.

– Что ты делаешь, Маар? – спросил один из вершителей.

На его ничего не выражающем лице проскользнуло непонимание.

Вместо ответа Маар толкнул Энки – выбросил жреца прямиком за Грань.

Мир погрузился в тишину. Башня вершителей ничем не отличалась от своего облика в мире людей. Никаких разрушений, вместо черной воронки над головой – самый обычный каменный свод.

Однако затишье долго не продлилось. Ашури сбегались к ним. Их источающий ярость вой окружал со всех сторон. Они пролезали через бойницы, вырастали из пола, вылезали их стен. Их когти скрипели о камни, с клыков капала пена. Энки обреченно глазел на подступающих существ. Справиться с ними надежды не было. Успеет ли он уйти в мир людей? Сумеет ли? Но там ждут вершители. И зачем проклятый Маар привел его прямо в лапы к врагам?!

– Ты успел их разозлить, – с восхищением заметил Маар, шагнувший за Грань вместе с Энки. – Они пришли сюда с одной целью – сожрать тебя. Смотри, сколько сбежалось!..

Энки смерил его неприязненным взглядом. Маар не впечатлился.

– Приказывай им, – со смехом произнес Маар. – У тебя это так хорошо получается! Направь их ярость против вершителей. Но пускай оставят в живых тринадцать из них.

«Он сошел с ума, – думал Энки, следя за ашури. – И я вместе с ним».

Энки попробовал выбраться в человеческий мир. Не получилось – его будто удерживали за шкирку, как котенка. Ашури подходили ближе. Оставались считаные мгновения до того, как они вцепятся в избранную жертву. Левую руку скрутило в агонии.

Слова неосознанно вырвались из его рта. Энки желал, чтобы ашури отвязались от него и занялись вершителями, расчистили ему путь для побега. Маар сказал, что ему нужны тринадцать живыми? Хорошо, но они не должны быть в состоянии напасть.

Приказ прозвучал. Он откликался в теле Энки, и то едва выдержало. Каждое слово переполняло, стремилось разорвать его на куски. Сила, рвущаяся из жреца, не предназначалась для хрупкого сосуда, коим было человеческое тело.

Энки вырвался с Грани и перешел в мир смертных.

Тяжело дыша, упираясь ладонью в пол, он присел, сплевывая кровь. В голове бились мысли, голоса, лица. Люди, которых он никогда не встречал, спорили с ним, увещевали, заверяли в чем-то. Нечто чужеродное царапало изнутри, впивалось в саму суть. Энки встряхнул головой, пытаясь избавиться от навязчивых образов, но лишнее движение отозвалось волной накрывшей дурноты. Его вывернуло. Глаза заволокла пелена, но и сквозь нее Энки видел тела вершителей. Ашури растерзали их. Все мертвы, кроме тринадцати.

Маар присвистнул, привлекая к себе внимание.

– Ты еще долго, Энки? Работа не закончена. – Он указал на тела еще дышавших вершителей. – Помоги отнести их к колонне.

– Колонне? – хрипло переспросил Энки. Горло саднило.

– Сам увидишь.

Энки едва держался на ногах, и помощи от него было мало, на что Маар неустанно указывал. Жрец пропускал слова мимо ушей. Одного за другим они заносили вершителей в круглый зал. В центре располагалась колонна. Она спускалась с потолка и не касалась пола. Энки видел эту колонну раньше. Где?.. Возможно, в воспоминаниях Алламуса?

Колонна… звала. Она шептала его имя, просила подойти ближе. Хотелось припасть к ней, отозваться, но… его схватили за руку.

– Не стоит, – сказали ему, не давая подойти к колонне.

Рыжеволосый мужчина, держащий его за плечо, показался знакомым. Он видел его раньше.

– А?.. Да. А твое имя?..

Энки не желал оскорбить рыжеволосого, но зов колонны затмил все прочее. Имена стерлись из памяти. Не все. Забытые всплывали в памяти, но, дразня, оставались недосягаемыми.

– Мое имя?! – прошипел в ответ рыжеволосый.

С невообразимой силой он отшвырнул Энки, и тот вылетел из зала. Зов колонны стих, мысли прояснялись. Энки потер ушибленное плечо, кипя от возмущения.

– Тебя больная собака покусала, Маар?!

Рыжеволосый не ответил. Он втащил последнего вершителя в одиночку и привалил собрата спиной к колонне.