Ропот Бездны

Наконец гонец достал свиток с перечислением благородных семей Этрике и, устроив перекличку, подтвердил, что присутствуют все рода.

– Сегодня вы принесете клятву, – улыбнулся Маар. – Таково желание вершителей. Ах да, вот ваш новый правитель. Властитель Шархи, сын Шадора из семьи Сайран, стоящей во главе клана, объединявшего в себе тринадцать высокородных домов. Рождение его засвидетельствовано в книге Кровных Уз, и доказать его законное право могут тридцать благородных семей.

Заявление встретили тишиной. Варасса открывал и закрывал рот, силясь подобрать слова, а жена его тихо заплакала.

Потрясенные высокородные подходили к Маару семьями и клялись в полном подчинении Шархи, а также вручали свои жизни вершителю. Рыжеволосый не оставлял лазеек – теперь высокородные не только не могли направить против Шархи своих воинов, но и попросить наемников. Планировать дурное, делиться замыслами с другими, даже намекать – запрещалось все. Высокородные проливали кровь, скрепляя обеты, и жались друг к дружке, ища поддержки. Несомненно, они еще попробуют выкрутиться, но Маар постарался спеленать их так, чтобы ни один не смог отбиться от стада. А случись непредвиденное – остальные клялись сообщить Шархи о преступнике.

– Это… это ложь! – Высокородный, только принесший клятву, топнул босой ногой. Похоже, боль от пореза немного привела его в чувство и дала смелость хорохориться. – Ложь! Он не вершитель. С чего вершителю помогать выродку?! Повязку на глаза натянул, а кто за ней? Не вершитель, нет, а низкорожденный! Лжец! Воинов отравил! Нас дурят!

– А ведь он прав! – засмеялся Маар и кинул высокородному кинжал. – Проверь. Шархи, ты же не будешь сопротивляться?

– С места не сдвинусь.

– Вперед! – подбадривал рыжеволосый. – Твой час стать героем!..

Высокородный подобрал оружие – и жизнь его оборвалась.

Толпа шарахнулась от мертвеца.

– О, выходит, он и правда хотел заколоть своего властителя. Не печальтесь, он был очень непослушным, – покачал головой Маар. – Усомнился в вершителях. Как не стыдно?!

– Ни вы, ни ваши воины мечи против меня не поднимут, – сказал Шархи, повышая голос, чтобы все хорошо расслышали. – Ашу на моей стороне. Они ниспослали мне ашури, дабы те восстановили справедливость. – Он указал на тела воинов, охранявших зал, и тихо сказал Энки: – Развеем сомнения, брат. Дай ашури явить себя…

Энки исполнил его просьбу. Ашури проявились в смертном мире – огромные змеи с львиными головами обвивали тела воинов. Чешуя их походила на зеркало, отражавшее сокрытые человеческие страхи.

Собравшиеся охнули, подаваясь назад. Раздался крик, не обошлось без обмороков. Прежде чем паника накатила волной, Энки позволил ашури исчезнуть, а Шархи заговорил еще громче:

– Тем, кто предаст меня, воздастся карой. Сами Ашу проследят за этим. Но тех, кто пойдет за мной, ждут дары. Наша провинция будет непобедима, а земли обширны!

Оставшиеся произнесли клятвы безропотно. Обещания, новые перспективы и страх подтолкнули их в правильном направлении.

– Властитель Шархи! – Варасса преклонил колени. – Прошу о снисхождении… Я… я вижу волю Ашу… Я… я буду верен…

– Он твой, северянка! – усмехнулся Шархи. – Ты же для этого с нами пошла? Бери высокородного, бывшего властителя в свою коллекцию.

– Я не палач. – Сурия отвернулась. – Только жизни воинов и тех, кто первым напал.

– Какая разборчивая!

Шархи лишил жизни Варассу сам. Быстро, но не без удовольствия отсек ему голову. Иниан, не успевшая вовремя отвернуться, зашлась в истерическом вопле, но никто не стал ни утешать ее, ни помогать подняться на ноги.

За высокородными последовали клятвы воинов. Энки отпускал ашури одного за другим, чтобы люди могли принести осмысленные обеты. Боль в костях усиливалась, жрец тяжело дышал, ощущая, как цепь Приказа медленно, но верно выскальзывает. Маар ускорился – брал клятву более чем у тридцати воинов за раз. Из слов обета выходило, что отныне воины находились в прямом подчинении Шархи. Высокородных подобное не обрадовало, но пока возмущение притуплялось испугом.

Когда пришел черед последней группы, жрец осознал, что не помнит своего имени. Такое простое. Знакомое. Почему оно ускользает?

– Отпускай, – сказал Маар.

И жрец отпустил, развеял Приказ. Каждая частичка тела взорвалась болью, а за ней пришло непроницаемое ничто. Он плавал в нем, не представляя, где верх, где низ, жив он или мертв. Не было ни тела, ни имени. Или… все же было? Его звали. Снова, снова и снова…

…Запахи лекарни ударили в нос, выдирая на свет – приглушенный, но радующий. Энки лежал на удобном матрасе, рядом с ним сидела северянка, а над ее головой светлел кусочек неба, видимый из окна.

– Рассвет, – сказала Сурия, замечая, что жрец проснулся. – Лекари тебя осмотрели. Сказали – все хорошо. Ваши мудрые… не столь умны, да?

– Ты… Сурия…

– Сразу после битвы принято узнавать, кто из товарищей выжил, а не наглаживать новую корону. Я заглянула проверить. Ты жив.

– Меня зовут… Как?

Северянка поджала губы.

– Головой повредился?

– Как?

– Энки, – выплюнула она. – Вот твое имя.

– Спасибо…

Взгляд серых глаз чуть-чуть смягчился.