Roses and Thorns (СИ)

Время вело собственную игру против нее самой, а она тщетно пыталась уверовать в то, что у нее еще есть шанс выйти победителем. Почему бы и не представить, что раз в жизни ей может чертовски повезти. Ведь так уже было и не однократно.

Она звонила сестре, убеждая ту, что все шло «как надо», пыталась сохранить каждый цент и не занимать ни у кого, хвалясь перед собой мнимой независимостью.

Как-то ночью Ригс почти визуализировала в своей голове диалог как занимает пятьсот долларов (замахнуться на тысячу было совестливо даже в собственной фантазии) у этого-как-его-парня-социального-работника. Почему-то он каждый раз отказывал, ссылаясь на отсутствие таких сумм и непродолжительное знакомство.

Молли взяла две смены уборщицы в той юридической фирме, как только пронюхала, что их сотрудница не брала трубку уже третий день. По причине того, что ее тело, разорванное на части гнило в дренажной системе.

Два дня = 50 долларов.

Лейсли или Лесли – девушка, так любезно нашедшая за двое суток контакты Баттерли, предложила устроиться на полставки уборщицей на выходные дни, когда здесь не было ни души, но какой-нибудь зевака обязательно спрашивал о перечне услуг, будто было сложно воспользоваться интернетом.

Сам Баттерли ограничил свои амбиции знакомым (до боли где-то под ребрами) Бостоном, округ Саффолк, штат Массачусетс.

11,5 миль разделяет Бостон и Куинси. Автобусы ходят каждые пятнадцать минут, а путь занимает всего 22.

Двадцать две минуты и 11 с половиной миль отделяли бы ее от родной земли, решись она согрешить и бросить все к чертовой матери, чтобы остаться там, у кого-нибудь из старых знакомых.

Молли думала об этом в третий незапланированный выход на работу простой уборщицей и хотела засмеяться в лицо себе семнадцатилетней, кричащей, что до такого не дойдет, и она скорее станет проституткой, чем будет отдраивать чужие комья грязи, насыпавшиеся с подошв. Почти что ебаная Золушка, напевающая себе под нос «пой соловушка»*.

В пятницу она должна была отправиться с пересадками в Бостон. Доехать до Бангора, а после пересесть на поезд и, кажется, еще на автобус.

Ригс взяла за правило каждый вечер считать накопленную сумму денег, стараясь не изымать больше пары долларов на сутки.

Сто долларов – позаимствовала у завсегдатая бара. Услуга за услугу. Она не дала ему напиться и довела до следующего квартала, удостоверившись, что кроме нее никто не посягнет на его прохудившийся кошелек.

Семьдесят пять долларов - три смены уборщицей.

Двести пятьдесят долларов – «аванс» на работе.

Сто долларов – запасы Джейн на «черный» день (не густо).

Жаль, что с возрастом не платят больше за уборку листьев с соседского газона или за услуги няни.

Молли перебирала старые вещи. Снова. Что-то должно было окупить хотя бы потраченные литры бензина на проезд до антикварного магазина. Будь у нее хотя бы работающий телефон, она бы уже усиленно пыталась кому-то продать в интернете ту же винтовку (узнала бы цену и дату выпуска) или какие-то дедушкины альбомы не то с марками, не то с выписанными чеками.

Старая швейная машинка с поломанной на четверть педалью внизу служила подставкой для коробок и сборщиком пыли на горизонтальной поверхности. Джейн попросила ее оставить в память о бабушке по линии матери и чтить предков, а заодно перевезти с собой.

«Когда-нибудь я научусь шить», - младшая сестра всегда питала сладкие иллюзии по отношению к своим талантам и навыкам. «Освою курсы какие-нибудь»

«Знаешь, скорее я заведу чернокожего раба и плантацию»

Машинка, казалось, потяжелела в разы с прошлого раза, когда Молли пыталась загрузить ее в кузов пикапа, буквально слыша, как иголка пробивает ткань, и как стучит педаль и вращается колесо, периодически выходя из строя, напоминая о своем возрасте.

И за эту рухлядь можно было выпросить парочку долларов.

Она отправила на заднее сидение те самые альбомы, чувствуя, что за них можно было выбить куда больше, если бы были знакомые люди в области коллекционирования ненужной ерунды.

Это был комиссионный магазин в прошлом и в настоящее время антикварной лавкой, которая заламывала цену за те же вещи, покрытые добротным слоем песка с переливающимися тонкими нитями паутины в закромах, но уже под именем «специализированного» магазина «Роза и корона». Когда-то его знали как «Подержанная роза. Подержанная одежда».

Слишком вычурно для лавки в Дерри и, кажется, было придумано кем-то другим. Задолго до открытия этого жалкого места.

Но одно Ригс знала точно: во сколько бы ни оценили эти вещи, ей будет мало.

Она припарковала пикап на одной из немногих бесплатных автостоянок поблизости, поблагодарив кого угодно за то, что грузовик (который она упорно называла простым автомобилем) был единственной не подводящей вещью с восемнадцатилетия. Надежный точно броня. Правда, немного проржавевшая, но для нее это уже стало благородной ржавчиной (местами на кузове).

В затхлом помещении раздавался треск патефона, и еле различалось пение Эдит Пиаф на пластинке.