Читаем Россия бунташного века: cкандалы, интриги, расследования полностью

3. Людей, умерших не своей смертью, — чтобы избежать их посмертных хождений в виде заложных покойников. Случалось (во времена моров), что выкапывали огромные ямы и складывали туда покойников (так было в 1601–1693 гг., по словам Исаака Массы): в три скудельницы за Москвой свозили всех умерших от голода, сбрасывали их в ямы и по заполнении прикрывали землей. Понятно, для чего это сделано, еще Авраамий Палицын писал: «Аще бы не царским повелением Годунова не очистили Москву от трупов, но всяко бы от смрада мертвости… возсмердился бы град царьствующий, и негладныя от духу вси бы измирали». К тому же во время эпидемий священники просто не могли обойти все дома с умирающими для их причащения, и, по свидетельству Павла Алеппского, «больных стали привозить в повозках к церквам, чтобы священники их исповедовали и приобщили св. Таин и отпевали зараз многих».

4. Был еще один пункт: патриарх Филарет в 1619 г. приказал «похороняти тех людей, над которыми учинится скорая смерть: куском подавится, или кого ножем зарежет, или с дерева убьется, или утонет ускупаючися, или отравною смертью умрет, а не сам себя отравит, и тех у церкви Божьей похоронити». А вот без отпевания в скудельницах хоронить тех, «которые вина обопьются, или зарежутся, или с качелей убьются, или, купаючись, утонут, или сами себя отравят, или иное какое дурно сами над собою учинят».

В седьмой четверг после Пасхи, называемый Семик, перед Троицей, к божедомам отправлялся крестный ход, чтобы похоронить мертвых по христианскому обычаю и совершить панихиду.

Позже на местах скудельниц стали строить церкви (хотя часто скудельницы сразу вырывались у церквей). Таким образом появился Покровский женский монастырь на Таганской улице (раньше Покровский монастырь на Убогих домах).

Глава 8. Детям не читать!

О великом и могучем у Джемса тоже есть (кстати, все записи нескромного содержания сделаны по латыни из соображений относительной засекреченности латинских записей):

— Darevonnom slovom — непристойная речь, «деревённым словом называют оскорбительные и непристойные слова».

— Pisda maslanitsa — без комментариев — «так сказала женщина в толпе своих кумушек, когда они проходили по улице. Крестьянки разговаривают очень запросто».

— Dai yetti — дай етти — «(непристойно). Так сказал Михаил старухе, вместо «дай яиц», за что она его крепко бранила».

— Otebernitsa — арго. Отверницкая речь упоминается Джемсом как особый язык калик перехожих — в XVII в. они уже просто гулящие люди, бродяги, иногда даже разбойники, поэтому их речь — просто арго. Удивительно, но в XVII в. в России уже сложился воровской особый язык, и о его существовании знали и в Холмогорах, и даже иностранец!

Глава 9. Настало время поговорить о записанных Джемсом песнях

Что важно знать о песнях: их записал русский человек и они занимают 8 листочков записной книжки. Скорее всего, записали их в Москве, на Посольском дворе, где жило английское посольство. Забавно, что песни отражают разные точки зрения: и сторонников Годунова, и сторонников враждебного ему Шуйского, и новой династии Романовых. Всего записано 6 песен: о весновой службе, Песня о восприятии в Москве известия о смерти воеводы князя Михаила Васильевича Скопина-Шуйского, Песня о нашествии крымских татар на Русь в 1572 г., Песня о въезде в Москву возвращающегося из литовского плена патриарха Филарета Никитича и два плача царевны Ксении. Песни изданы, тексты вы можете посмотреть в электронном доступе на сайте ИРЛИ РАН.



А. М. Васнецов. Всехсвятский мост и Кремль в конце XVII века. 1922 г.


А я кратко прокомментирую некоторые отрывки.

Глава 10. Песня о весновой службе

Перейти на страницу:

Все книги серии История и наука Рунета

Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи
Дерзкая империя. Нравы, одежда и быт Петровской эпохи

XVIII век – самый загадочный и увлекательный период в истории России. Он раскрывает перед нами любопытнейшие и часто неожиданные страницы той славной эпохи, когда стираются грани между спектаклем и самой жизнью, когда все превращается в большой костюмированный бал с его интригами и дворцовыми тайнами. Прослеживаются судьбы целой плеяды героев былых времен, с именами громкими и совершенно забытыми ныне. При этом даже знакомые персонажи – Петр I, Франц Лефорт, Александр Меншиков, Екатерина I, Анна Иоанновна, Елизавета Петровна, Екатерина II, Иван Шувалов, Павел I – показаны как дерзкие законодатели новой моды и новой формы поведения. Петр Великий пытался ввести европейский образ жизни на русской земле. Но приживался он трудно: все выглядело подчас смешно и нелепо. Курьезные свадебные кортежи, которые везли молодую пару на верную смерть в ледяной дом, празднества, обставленные на шутовской манер, – все это отдавало варварством и жестокостью. Почему так происходило, читайте в книге историка и культуролога Льва Бердникова.

Лев Иосифович Бердников

Культурология
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света
Апокалипсис Средневековья. Иероним Босх, Иван Грозный, Конец Света

Эта книга рассказывает о важнейшей, особенно в средневековую эпоху, категории – о Конце света, об ожидании Конца света. Главный герой этой книги, как и основной её образ, – Апокалипсис. Однако что такое Апокалипсис? Как он возник? Каковы его истоки? Почему образ тотального краха стал столь вездесущ и даже привлекателен? Что общего между Откровением Иоанна Богослова, картинами Иеронима Босха и зловещей деятельностью Ивана Грозного? Обращение к трём персонажам, остающимся знаковыми и ныне, позволяет увидеть эволюцию средневековой идеи фикс, одержимости представлением о Конце света. Читатель узнает о том, как Апокалипсис проявлял себя в изобразительном искусстве, архитектуре и непосредственном политическом действе.

Валерия Александровна Косякова , Валерия Косякова

Культурология / Прочее / Изобразительное искусство, фотография

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
1939: последние недели мира.
1939: последние недели мира.

Отстоять мир – нет более важной задачи в международном плане для нашей партии, нашего народа, да и для всего человечества, отметил Л.И. Брежнев на XXVI съезде КПСС. Огромное значение для мобилизации прогрессивных сил на борьбу за упрочение мира и избавление народов от угрозы ядерной катастрофы имеет изучение причин возникновения второй мировой войны. Она подготовлялась империалистами всех стран и была развязана фашистской Германией.Известный ученый-международник, доктор исторических наук И. Овсяный на основе в прошлом совершенно секретных документов империалистических правительств и их разведок, обширной мемуарной литературы рассказывает в художественно-документальных очерках о сложных политических интригах буржуазной дипломатии в последние недели мира, которые во многом способствовали развязыванию второй мировой войны.

Игорь Дмитриевич Овсяный

История / Политика / Образование и наука
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное