Россия – Грузия после империи

В середине января 1992 г. Тбилиси был не похож на себя. «Что сегодня случилось в Тбилиси?» – эта строчка из стихов Заболоцкого не давала покоя. И хотя было ясно, что идет война, глаз не мог смириться с тьмой, в которую был погружен один из прекраснейших городов мира (Горюхина, 2000, 14).

Рассказчица сосредоточилась на главной гуманитарной катастрофе Кавказа: детях и беженцах, потерявших дом. Главным мотивом всех поездок Горюхиной было стремление помочь детям, оказавшимся в зоне боевых действий, своим друзьям («там моим друзьям плохо»), а также письменная фиксация увиденного. Публикация отрывков из детских сочинений и воспоминаний детей должна была стать главным упреком политикам. После войны в Абхазии появилось «общество» мечущихся и молчащих людей, пораженных культурной травмой (Alexander, 2004, 1; Штомпка, 2001, 8). Молчащие дети, молчащие мужчины, картины с гробами детей, автоматические и повторяющиеся действия, связанные с реальностью, которой уже нет, т. е. проекция действий прошлого в настоящем:

Человек существует без желаний, надежд, без адекватной реакции на происходящее. Не все беженцы таковы. Далеко не все. Некоторые, наоборот, развивают гиперактивность, чтобы создать для себя и окружающих ощущение новой жизни. Хатуна упорно ищет постельное белье, которого нет. Судорожно достает кружку для чая, которого тоже нет. Наконец оставляет поиски и, словно окаменев, садится на постель. Все! Больше ничего нет! Ничего! Есть только горе (Горюхина, 2000, 47).

Не только тема травмы, но и тема потери становится лейтмотивом «Путешествия…». Дети-беженцы из Абхазии говорили о потере родителей и дома. Например, в главе «Дети Кодорского ущелья»:

Я тогда училась во втором классе, когда началась братоубийственная война между абхазами и грузинами. Это была болезненно придуманная война. До сегодняшнего дня мы не видим конец мучениям людей. Голодные и босые люди разбросаны за пределами своей родины. Мне, беженке, желаемым остаются мой дом и моя школа. Я не воспринимаю своей школу, в которой учусь. Софико Чаплиани. 11 лет (Горюхина, 2000, 40).

Содержание «Путешествия…» демонстрирует метаморфозу роли «колонизатора». У Горюхиной он становится сочувствующим свидетелем случившегося. Меняется и сама «периферия», на смену цветущей Грузии приходит разрушенный рай. Неотъемлемой частью темы путешествия в Грузию становится нарратив путешествия на войну.

В грузинской литературе основным летописцем событий начала 1990-х гг. стал Отар Чхеидзе. Его авторству принадлежат 5 романов, объединенных под общим названием «მატიანე ქართლისა» [Летопись Картли][41]. В книгах подробно описываются протесты на площади Руставели 9 апреля 1989 г., а также события Гражданской войны. Автор представил трансформацию грузинского общества как пережившего культурную травму, связанную с потерей независимости еще в прошлых веках (имперский период, советизация), и желающего ее преодолеть. Главного врага они видят в лице России. В романах кардинально антироссийские настроения грузинского общества соседствуют с дискурсом сомнения, царившим тогда же. Например:

Пока существует Российская Империя, какой бы облик она ни принимала, пока в Грузии засели русские войска, разговоры о независимости – иллюзия, и ничего больше! ‹…› Долой оккупацию и аннексию! (Чхеидзе, 2002, 64)

Или

Один лишь национализм не уведет нас далеко… (Там же, 94).

Чхеидзе подробно обращается к описанию митингов в Тбилиси и по всей Грузии. В его текстах читатель знакомится не только с лозунгами, звучавшими на митингах, но и с репрезентацией образов политиков, являвшихся лидерами в те времена.