Россия и ее империя. 1450–1801

Картина повседневного существования русской общины, нарисованная Стивеном Хоком, сводится к тираническому господству мужчин над женщинами и старших над младшими. Мужчины держали в подчинении своих жен, дочерей, невесток; старшие держали в строгости молодых, благодаря внутрисемейной дисциплине или решениям схода. Глава домохозяйства сам решал, следует ему или нет «сдавать власть» в семье и в деревне, в то время как сыновья с нетерпением ждали этого момента. В начале XVIII века рекрутская повинность стала для крестьян настоящим бичом и постоянной угрозой, старейшины пользовались этим, чтобы отослать прочь строптивцев из числа молодежи и сыновей своих соперников. В обычных обстоятельствах жертвами становились семьи, где было несколько сыновей. Дополнением к этим полномочиям стал закон 1760 года, согласно которому помещики (через посредничество зависимых от них общин крепостных), государственные крестьяне и городские общины в качестве наказания для непокорных крепостных могли ссылать их в Сибирь или отдавать в рекруты.

В XIX веке российские и европейские исследователи и публицисты идеализировали общину, либо подчеркивая ее духовное превосходство над Западом с его индивидуализмом и конкуренцией (славянофилы), либо усматривая в ней альтернативу капитализму, базу для создания более справедливого современного общества (социалисты). Разумеется, у общины были свои плюсы: она поддерживала сирот, вдов, увечных, приходила на помощь семействам, страдавшим от смертей, болезней, пожаров, обеспечивала физическое выживание и социальную стабильность в экономической системе, характеризовавшейся скудостью ресурсов и контролем со стороны самодержавной власти. Это было сравнительно небольшое сообщество, основанное на постоянном тесном контакте его членов.

Тесный контакт имел и обратную сторону: община могла проявлять нетерпимость к чужакам, раздираться внутренними противоречиями, страдать из-за неравенства. Личное соперничество порой использовали в своих целях нечистые на руку должностные лица из крестьян. Жизнь в условиях, когда все знают о твоих делах, вызывала постоянное напряжение. Община была заинтересована в сохранении традиций и стабильности, но это ограничивало свободу ее членов, что отражалось на личной жизни, досуге, экономических перспективах. По утверждению Теодора Шанина, неприязнь к риску, традиционно пронизывавшая все существование русских крестьян, приводила к уравниловке: община сознательно препятствовала обогащению домохозяйств, требуя больше с тех, кто добивался успехов (назначая их на должности, взимая больше налогов, определяя молодых в рекруты). Интересы коллектива затмевали интересы не только отдельного человека, но даже отдельной семьи. Все эти социально-экономические факторы становятся видимыми при широком взгляде на ситуацию, но не следует безоглядно считать их определяющими для формирования психологии русских крестьян: было много тех, кто стремился, порой самостоятельно, порой вместе с семьей или целой деревней, изменить свою жизнь к лучшему.

ВОЛЕВЫЕ КАЧЕСТВА И АКТИВНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ

Общины не были заинтересованы в том, чтобы сопротивляться государству или помещикам – выживание крестьян зависело от ежегодного сельскохозяйственного цикла. Но при этом крестьяне проявляли выдающиеся волевые качества, оказывая сопротивление в повседневной жизни, как рассказывает Джеймс Скотт. Так, в России они настаивали на том, чтобы помещик не заставлял их работать по воскресеньям и в дни государственных и религиозных праздников. Как отмечает Дэвид Мун, к середине XIX века у русских православных крестьян было 95 нерабочих дней в году – намного больше, чем у представителей других конфессий внутри империи (38–48 у католиков и 13–23 у протестантов в Прибалтике, 13–15 у мусульман). Таким образом, нагрузка на крестьян была приемлемой, и в случае переработки они жаловались помещикам или властям.

Существовали конфликты на религиозной почве. Во время раскола в православной церкви (1660-е годы) многие русские крестьяне выбрали староверие. Одни считали его более совместимым со своими верованиями, предпочитая не плыть по течению, для других же оно становилось возможностью бросить вызов тем, кто господствовал в обществе. К примеру, казаки выбирали староверие именно для того, чтобы подчеркнуть свой статус и свои вековые традиции. Религиозное дистанцирование обычно сопровождалось перемещением в пространстве: старообрядцы бежали в приграничье и даже за пределы России, чтобы начать там новую жизнь.