Россия и ее империя. 1450–1801

В XV веке церковь и государство также использовали жития святых, чтобы превозносить великокняжескую власть, сосредотачиваясь на культе трех святых епископов, тесно связанных с правящей династией – «московских чудотворцев»: митрополита Петра (ум. 1326), почитавшегося как основателя московской митрополии; митрополита Алексия (ум. 1378), наставника великого князя Дмитрия Донского, который вступил на престол в возрасте девяти лет и правил с 1359 по 1389 год; митрополита Ионы (ум. 1461), пользовавшего уважением за то, что он отверг Флорентийскую церковную унию 1448 года. Великий иконописец Дионисий написал две большие парные иконы Петра и Алексия со множеством сцен из их житий для новопостроенного Успенского собора в Москве; появились жития с подробным описанием их чудес. В летописях мы читаем о том, как великие князья перед сражениями посещали храмы, посвященные этим чудотворцам.

Другие тексты, вышедшие из-под пера клириков, были посвящены нравственности монахов и одновременно мирян, хотя в основном авторы обращались к элитной аудитории – монахам, их знатным покровителям, придворным, для которых предназначались проповеди епископов. В XV веке внутри монашества обозначились две тенденции. Одна заключалась в проповеди нравственности, касавшейся в основном публичного поведения – клеймились пьянство, сексуальная распущенность. Такие иерархи, как митрополит Даниил (ум. 1547), произносили пламенные проповеди, широко расходившиеся в народе, настоятели же монастырей, такие как Иосиф Волоцкий (1439–1515), основатель Успенского монастыря в Волоколамске, говорили об этом, давая наставления монахам. Иосиф Волоцкий (впоследствии канонизированный: местное празднование с 1579 года, общецерковное – с 1591-го) составил устав для общежительных монастырей (киновий), предусматривавший дисциплину и пасторское попечение, необходимые для сосредоточения мыслей на Боге. Этот устав, сделавшийся общепринятым для русских обителей в следующие два столетия, предписывал монахам проводить жизнь в трудах и молитве, воздерживаться от излишеств, проявлять смирение и требовательность к себе, в то время как сами монастыри накапливали деньги и земли – с точки зрения того же Иосифа, чтобы лучше служить Господу.

Другая тенденция в эволюции духовности – противоположная той, которую представлял Иосиф Волоцкий с его предпочтением общежительного уклада, – была связана с исихазмом, получившим немалое распространение среди русских монахов в XV веке. Как указывалось выше, исихазм знаменовал собой возрождение созерцательных духовных практик в Византии XIV века. Пол Бушкович продемонстрировал, что, восприняв исихазм в XV веке, русские монахи разработали его «региональный вариант», причем отбросили некоторые существенные элементы теории (учение Григория Паламы о нетварном свете) и практики (мистические видения), хотя и знали о них. Исихазм в России сыграл прежде всего роль толчка к возрождению созерцательной жизни в монастырях, которую вели в соответствии с раннехристианскими предписаниями: молчание, молитвы, упражнения в аскетике. Крупные духовные писатели прославляли великих духовных вождей: Епифаний Премудрый создал житие преподобного Сергия Радонежского (ум. 1392), Пахомий Логофет – житие святого Кирилла Белозерского. Оба описывали будущих святых как приверженцев аскетизма, которые вели строгую и смиренную жизнь, полную труда и молитв, и, отрекаясь от мирских страстей, искали уединения, чтобы наладить общение с Богом. Нил Сорский, основавший небольшой скит на реке Соре (конец XV века), в своих трудах более последовательно отражал исихастское учение. Для последователей Иосифа Волоцкого «освобождение от страстей» означало, к примеру, сдерживание сексуальных желаний; Нил Сорский вкладывал в эти слова тот же смысл, что и греки, имея в виду усмирение внутреннего смятения, борьбу с алчностью, гордыней, гневом. То была более «глубинная» нравственность, по сравнению с той, что проповедовали Иосиф Волоцкий и митрополит Даниил; в московский период русской истории Нил Сорский пользовался большим почитанием в монастырских кругах. Идея незримого союза с Богом, составлявшего конечную цель исихазма, нашла отражение в величайших произведениях русского религиозного искусства XV века – «неотмирных» иконах и фресках, созданных Феофаном Греком в Москве и Новгороде, Дионисием в Ферапонтовом монастыре под Белоозером, Андреем Рублевым во Владимире, Звенигороде и Москве.