Россия и кочевники. От древности до революции

Российские власти, стремясь обеспечить мир между разными кочевыми народами, часто были не способны отличить барымту и другие виды набегов. Правительство начало брать на себя ответственность за решение правовых споров не только между русскими и нерусскими жителями, но и между самими кочевниками. Русские чиновники всегда рассматривали кражу лошадей и другого скота как преступление, виновные в котором должны быть пойманы и наказаны. Так, в 1746 г. казахи совершили набег на калмыков в наказание за их набеги. Хан Абулхаир приказал найти виновных, порвать им ноздри и уши и отрубить правую руку. Но российские власти приказали, чтобы виновные были наказаны за грабеж согласно нормам Соборного уложения 1649 г. После решительных возражений со стороны казахов правительство согласилось на ограничение наказания ударами кнутом. Таким образом обычаи кочевников и российские законы продолжали сталкиваться длительное время[450].

Несогласие кочевников с политикой России проявлялось в экономической сфере. Например, на севере у самодийцев натиск со стороны угров и освоение земель русскими вызвали ответную реакцию в виде развития крупнотабунного оленеводства. Это дало самодийцам транспортную независимость, мобильность и хозяйственную самодостаточность. Кроме того, у них выработались воинственность, агрессивность, склонность к экспансии[451].

Одной из наиболее сильных реакций на деятельность государства со стороны кочевников была миграция. Конечно, внутренние перекочевки происходили постоянно, что является характерной особенностью кочевой цивилизации. Однако появились и миграции, направленные на сопротивление каким-либо мерам русской власти. Так, в 1788 г. калмыки Дербетовского улуса откочевали на Дон (ушла 4881 кибитка из 5568) в знак протеста против передачи их в казенное ведомство после смерти владельца Ценден-Доржи. На Дону калмыки обратились к местным властям с жалобой на астраханских чиновников и просьбой о зачислении в донское казачество[452].

Из эмиграционных откочевок наиболее известен уход в 1771 г. более 70% калмыцкого населения России (до 170 тыс. чел.) во главе с наместником Калмыцкого ханства Убаши в Западный Китай (бывшее Джунгарское ханство). Причинами ухода были сужение пространства для скотоводства в результате русской колонизации Поволжья[453], вмешательство русских властей во внутреннюю жизнь ханства, внутрикалмыцкие противоречия и др.

Эмиграция калмыков застала Российское правительство врасплох, и поэтому приказ «остановить их» не достиг результата. Последствия ухода калмыков были исключительно тяжелы для этого народа: в пути погибли 88 % откочевавших людей, а также были потеряны почти все имущество и скот. Российские власти приняли меры, чтобы пресечь новую попытку ухода[454]. Калмыцкие владетели – нойоны – были вызваны в Санкт-Петербург, где они узнали о тяжелой судьбе ушедших в Китай соплеменников[455]. Новых откочевок больше не было, тем более что против них выступали оставшиеся представители калмыцкой элиты. Хотя помешать уходу большей части народа в Джунгарию они не смогли, однако сохранили своих подданных из-за осознанного саботирования действий Убаши[456]. Вывод Е.В. Дорджиевой, что «Россия не испытала особых проблем в связи с уходом из ее пределов части калмыков»[457], представляется не совсем верным, ведь иначе русское правительство не стало бы принимать мер по возвращению откочевавших и удержанию оставшихся калмыков. Потеря населения, и так недостаточно многочисленного в России, и особенно уход его в чужое подданство, были недопустимыми для страны.

На проблему эмиграционных, трансграничных откочевок влиял фактор иностранных государств – прежде всего Китая (империи Цин), который граничил с большей частью «кочевых» регионов России (от казахских степей до Дальнего Востока). Для российских властей переход кочевников в китайское подданство был опасен – тем более что китайские власти сами пытались установить вассалитет над казахами Среднего жуза. В 1758 г. Коллегия иностранных дел предупреждала оренбургские и сибирские власти о недопустимости развития контактов казахского султана Абылая и других владетелей с Китаем. Одним из средств предотвращения перехода Абылая в китайское подданство было возведение его в ханское достоинство[458] (он был избран ханом в 1771 г.). Китайскую политику по отношению к кочевникам иллюстрирует тот факт, что, когда отдельные группы ушедших туда калмыков пытались вернуться в Россию, власти Китая препятствовали этому[459]. Так проявилась борьба разных государств за удержание кочевого населения в своих пределах.

Существенным был и турецкий фактор, принимая во внимание этноконфессиональное родство кочевников-тюрок с этой страной. Выдвигавшееся в период правления Екатерины II обоснование обоседления казахов включало в том числе снижение потенциальной угрозы создания военно-политического союза между подвластными России кочевниками и Турцией[460].