Россия и кочевники. От древности до революции

Передача «кочевых» территорий в государственную собственность, с одной стороны, упорядочила их статус, еще раз обозначила их присоединение к России. Кроме того, это обеспечило защиту оседлым землевладельцам, жившим по соседству с кочевниками. Однако, с другой стороны, введение администрирования этих территорий растянулось на достаточно продолжительный срок, что внесло неопределенность в маршруты кочевий и привело к долгосрочным спорам по этому вопросу (у казахов один из них длился с 1828 по 1865 гг.)[544].

Кроме того, постепенно началось отчуждение у кочевников их земель. У бурят была изъята часть территории в пользу крестьян и казаков на основании того, что «буряты не землевладельцы, и земли у них много»[545]. В 1854 г. были закреплены права казаков Сибирского войска на землю десятиверстной полосы вдоль Иртыша[546], что оттеснило от этой реки казахов. В Восточном Закавказье земли кочевников часто безвозмездно отчуждались местной администрацией в пользу оседло-земледельческих групп населения (армян, русских) и тех кочевников-тюрок (азербайджанцев), которые переходили к оседлости и земледелию[547]. Так постепенно усиливались противоречия между кочевниками и оседлыми, включая и тех, кто принадлежал к одному этносу.

Закономерно, что одним из способов решения земельного вопроса и одновременно интеграции кочевников в государство был перевод их на оседлость. Согласно «Уставу об управлении инородцев» 1822 г. кочевникам позволялось в случае оседания вступать в сословие государственных крестьян или горожан, причем с освобождением от несения военной службы.

Принуждения к переходу на оседлость не было. Хотя Н.С. Мордвинов считал этот процесс необходимым в перспективе, пока что было решено развивать у казахов экстенсивное и интенсивное коневодство, т.к. лошади для Российского государства были стратегическим военным ресурсом[548].

Тем не менее власти явно были на стороне тех кочевников, которые стремились перейти на оседлость. Когда из-за спорных территорий у казахов периодически возникали разногласия, они были вынуждены обращаться за их решением к российской администрации. Однако последняя в качестве третейского судьи не всегда занимала сторону сильного. Одним из факторов ее симпатий было стремление кочевников к оседанию и земледелию. Поэтому для абсолютной уверенности в закреплении за собой спорных территорий ряд кочевых обществ приступал к обработке почвы и посевам, а также начинал строить постоянные жилые дома[549]. Небольшая часть калмыков, соприкасавшаяся с русскими крестьянами, перешла на оседлый образ жизни со смешанным земледельчески-скотоводческим хозяйством и постепенно восприняла русскую культуру[550]. Так началось стихийное оседание части кочевников.

В XIX в. российские власти усилили внимание к переводу кочевников на оседлость. Хотя у кочевых башкир стихийное оседание отмечалось еще с XVII в., в первой половине XIX в. местные власти фактически начали принуждать их к этому. Как писал Х.Ф. Усманов, такое принуждение вызвало у башкир «озлобление и отвращение к земледелию»[551].

Алтайцев, с целью перевода их на оседлость, причислили к «оседлым инородцам». Они сопротивлялись этому. В итоге в 1841 г. российское правительство приняло решение отложить процесс обоседления до тех времен, когда те алтайцы, «которые обитают ближе к русским или инородческим поселениям», будут «более к тому расположены, более готовы»[552].

В 1846 г. правительство издало инструкцию о заселении дорог, проходивших через калмыцкие земли. Согласно ей тем из калмыков, которые желали оседло водвориться в степи, отводилась земля: нойонам и зайсангам – от 200 до 1500 десятин, «простолюдинам» – по 30 десятин на душу[553]. К этому времени земледелием занимались уже более 100 калмыцких семей. Помимо того, калмыки-казаки стали заниматься сенокошением и вовлекаться в рыночные отношения[554]. В 1870-х гг. на 28 участках в Астраханской губернии было предложено поселить по 50 семейств русских крестьян из внутренних малоземельных губерний и столько же семейств калмыков, в целях их «приучения к оседлой жизни»[555].

В Азербайджане, согласно указу 1830 г., предоставлялась шестилетняя льгота в платеже податей тем кочевым обществам, которые желали перейти на оседлость[556].

Буряты, переходившие на оседлость, получали земельные наделы в свое пользование или в общих «дачах» с кочевыми бурятами одного с ними рода или на других участках, состоявших в единоличном владении их селений[557].