Россия и Ливония в конце XV века: Истоки конфликта

Проблемы порождал стиль правления Ивана III, который был мало способен к уступкам, поскольку видел в них умаление его суверенитета. По отношению к Ливонии проявлялось представление Ивана III о политической целесообразности, которое предписывало заниматься в первую очередь наиболее значимыми проблемами. Пока не были решены задачи собирания русских земель, покорена Казань и заключен выгодный мир с Литвой, проблема Ливонии находилась на периферии его политического интереса. В середине 1490-х гг. многое переменилось.

П. Йохансен метко назвал Ливонию «витриной», на которой Запад демонстрировал все, что мог и желал предложить Руси, — заморские диковины, вооружение, новые приемы фортификационного и гражданского строительства, достижения западноевропейских мастеров разного профиля, книгопечатания, медицины, геологии, судостроения. Она являлась порогом Европы, что для Ивана III, отправившего на рубеже 80–90-х гг. в Европу не одно посольство, стало очевидным фактом. Но Ливония великому князю была нужна еще и в качестве площадки для демонстрации Западу своего могущества. Для подобных целей он мог бы использовать и Литву, но у Ивана III не было возможности одолеть Ягеллонов. Иное дело раздираемая усобицами и не имевшая серьезной внешней поддержки Ливония. Сломить ее, как полагал великий князь, будет не слишком сложно. Особенно если в качестве главного аргумента станут фигурировать войска, расположенные вдоль всей линии ливонской границы.

Но тогда зачем Ивану III понадобилось разыгрывать спектакль с ливонским посольством и искать поводы для начала репрессий в отношении ливонских городов? При ответе на этот вопрос не следует забывать, что великий князь воспринимал свою власть как воплощение Божественной санкции, его поступки должны были соответствовать критериям высшей справедливости, особенно когда дело касалось нарушения международных договоров и, что особо значимо, присяги, скрепленной крестоцелованием. Великому князю Московскому следовало выступать в качестве судьи,

призванного «приговаривать» и взыскивать с людей за обиды и неправды. Ливонское посольство подоспело как нельзя кстати, чтобы сыграть роль ответчика в спектакле, закулисная подготовка к которому — стягивание войск к ливонской границе и приказ о закрытии подворья — к тому времени уже шла полным ходом.

Часть III Ни мира, ни войны

Глава 1 И еще раз о закрытии Немецкого подворья

«Еще раз о закрытии ганзейского двора в Новгороде» — так назвала статью Н. А. Казакова[728], представив свою версию ликвидации в Великом Новгороде ганзейской конторы в День св. Леонарда, 6 ноября 1494 г.

Новгородское Немецкое подворье, или, как его называли ганзейцы, Петров двор (Petershof), являлось одной из четырех контор-факторий, расположенных по Великому ганзейскому пути — в Лондоне, Брюгге, Бергене и Великом Новгороде. На протяжении трех столетий Немецкое подворье исполняло роль незримого моста, связывавшего русские земли с Западной Европой, а также центром распространения экономических, правовых, культурных и бытовых традиций, влиявшим на формирование того уникального явления, каким был Господин Великий Новгород.

Немецкие купцы появились в Новгороде во второй половине XII в. Первое время они располагались на Готском дворе, который находился на берегу Волхова недалеко от пристани и Торга, но уже в 1192 г. основали собственное поселение рядом с католической церковью Св. Петра, несколько поодаль от речного берега[729]. К сожалению, от Немецкого подворья не осталось и следа. Ныне территория, которую он некогда занимал, плотно застроена жилыми домами, что сильно затрудняет проведение археологических раскопок, подобных тем, что были произведены в 1968–1970 гг. на месте Готского двора. Основным источником сведений о подворье, его устройстве и функционировании является Новгородская шра, или устав ганзейской конторы, который регламентировал ее жизнедеятельность на протяжении XIII–XVII столетий. Благодаря семи ее редакциям мы имеем уникальную возможность проследить изменения в жизни подворья и окружавшей его городской среды на протяжении столетий[730]. Великолепный материал предоставляют многолетние археологические исследования новгородских древностей, в частности находки с Готского двора. Нет сомнений, что Немецкое подворье застраивалось по тому же принципу, а потому обнаруженные там остатки жилых, хозяйственных и оборонительных построек наряду с археологическими артефактами и письменными свидетельствами помогают довольно полно воссоздать облик новгородской конторы Ганзы, маленького островка Западной Европы на берегах Волхова[731].

Центром Немецкого подворья являлась каменная Петровская церковь, в которой хранились наиболее ценные товары, казна подворья, церковная утварь, архив конторы и ее печать. Церковь строго охранялась, ключ даже запрещалось показывать русским, посещавшим подворье по торговым делам. На ночь церковь запирали и передавали под охрану двух стражников из числа ганзейских купцов.