Россия и Ливония в конце XV века: Истоки конфликта

Одна из главных задач руководства подворья состояла в предотвращении и урегулировании конфликтов его обитателей с новгородцами. Такие случаи заканчивались для ганзейцев печально: на вече принималось решение об аресте обитателей Немецкого подворья вместе с товарами, закрытии самого подворья и прекращении торговли. После этого никто из новгородцев не смел оказывать содействие немецким купцам, если те пожелали покинуть город или вывезти из него свои товары без разрешения новгородской господы. В 1421 г. горожанин был повешен на воротах подворья лишь за то, что попытался передать в Ливонию письмо от ганзейского купца, находившегося в заточении вместе со своими товарищами[737].

В случае ареста русского купца в ганзейском городе обитатели Немецкого подворья превращались в заложников вплоть до получения Новгородом затребованного удовлетворения. При этом им разрешалось свободно передвигаться по подворью и даже выходить в город в сопровождении приставов для закупки продовольствия. Иногда условия содержания ганзейцев ужесточались, и тогда их помещали в тюрьму и даже заковывали в цепи. Неизменным ответом на аресты немцев в Новгороде оказывался захват русских купцов в ливонских городах, после чего стороны начинали переговоры об удовлетворении взаимных претензий и освобождении заложников сторон. Как правило, конфронтация не затягивалась, поскольку участники переговоров проявляли заинтересованность в скорейшем урегулировании конфликта и возобновлении торговли.

Происходившее на Немецком подворье в ноябрьские дни 1494 г. не казалось экстраординарным. «Послал князь велики в Новегород в велики диака Василия Жоука да Данила Мамырева, и велел поимати в Новегороде гостей немецких да и товар их переписати и запечатати», — сообщает об этом летописная строка 1495 г.[738], не содержащая намека на причины произошедшего. Когда в 1514 г. по указу Василия III подворье было восстановлено, в предисловии к новой редакции Новгородской шры была представлена официальная ливонская версия закрытия подворья. «Да будет известно всем тем, кто сейчас, а также в последующие времена прочтет или услышит следующую запись, о восстановлении конторы и торговли в Новгороде, которая 20 лет находилась под запретом вследствие того, что в году 1494 в день св. Леонарда (6 ноября. — М. Б.) ровно в полдень немецкие купцы в Новгороде были вывезены с Немецкого подворья русскими старостами (olderluden) Фомой Zelara (?) и Иваном Жидовиным (Zydone), да дьяками великого князя Данилой Мамыревым (Vylnrarone), Василием Жуком (Zuth) и Иваном Zamerock (Сумороком Вокшериным?), сказавшими хофескнехту: "Ганс Хартвиг и вы, немецкие купцы, вы становитесь пленниками великого князя и царя всея Руси Ивана Васильевича до тех пор, пока его купцам не будет возмещен ущерб, причиненный, как они полагают, в [ганзейских) городах". Они обыскали их и забрали себе ключ от церкви, в которой [находилось] имущество купцов и их товары стоимостью в 96 тыс. марок, как русские записали со слов нескольких немецких купцов». Кроме этого, проводившие арест забрали много ценной церковной утвари, колокола, кувшины с вином для причащения, «а также другие ценности и деньги (dennynge), которые не были включены в опись». «Позже вечером купцы были доставлены в Новгород на (архи)епископский двор, после чего они находились в тюрьме в кандалах до [14]98 года»[739].

Благодаря ливонским и ганзейским источникам мы имеем возможность существенно расширить наши представления об обстоятельствах ликвидации новгородской конторы Ганзы в ноябре 1494 г. Из хроники Раймара Кока из Любека нам известно, что купцы, проживавшие в ноябре 1494 г. на Немецком подворье, являлись гражданами примерно 30 городов. Их было 45 человек, 17 происходило из Любека; много было вестфальцев — по 1–3 человека из Дортмунда, Кёсфельда, Зеппенраде, Шверте, Мюнстера, Лемго, Унны и Брекерфельда. В большой группе ливонцев особенно много было граждан Дерпта и Ревеля, но ни одного рижанина или жителя Нарвы[740]. Граждан Риги с последних десятилетий XIV в. больше интересовала торговля по Даугаве и с Псковом. Жители Нарвы, не будучи членами Ганзейского союза, останавливались на постой в домах новгородцев. При арестах 1494 г. их, по-видимому, не тронули.

На Немецком подворье были задержаны староста Ганс Хартвиг из Дерпта и священник церкви Св. Петра. У последнего служащие великого князя забрали ключи от церкви, находившиеся там товары и утварь были переписаны и переданы под охрану приставов. Это подтверждается описью церковного имущества, составленной вскоре после событий кем-то из ганзейцев[741]. Зимний сезон, когда производилась закупка ценных мехов, сулил гораздо больше прибыли[742]. «Зимние гости» располагали большим количеством товара, припасов и денежных средств, которые к началу ноября еще не успели перейти их русским партнерам. Огромная сумма в 96 тыс. рижских марок, которую, по свидетельству ливонцев, выручил великий князь на новгородских реквизициях, не вызывает сомнений.