Россия и Ливония в конце XV века: Истоки конфликта

На территории ганзейского поселения находились деревянные жилые здания со спальнями (hus), дом для руководства и почетных гостей (herberg), нижний этаж которого служил господской столовой, а также склады, ветряная мельница, пекарня, которую обслуживали по очереди обитатели подворья, пивоварня, баня, больница и даже тюрьма, куда помещали нарушителей шры. Е. А. Рыбина предполагает, что в его границах существовало и кладбище[732]. Новгородцев на территорию подворья допускали не слишком охотно и только в дневное время суток; они могли зайти попробовать пива, купить штаны или плащ или переговорить через переводчика с кем-то из купцов о торговых делах. Случались, правда, и курьезы: документ 1416 г. сообщает о предосудительном поведении молодых купцов, которые «забавлялись» в бане с русскими женщинами.

Подворье являлось маленькой крепостью. Как и Готский двор, который в конце XV в. арендовался ганзейской конторой, оно, следует предположить, было обнесено мощным палисадом из толстых бревен (диаметром 60–70 см), имело сторожевую башню и массивные ворота. На ночь они запирались на засов, так же как окна и двери в жилых помещениях — за незакрытое окно полагался штраф в одну серебряную марку, за незапертую дверь — 10 марок. Во избежание стычек с горожанами на бытовой почве, которых при длительном проживании трудно было избежать, им предписывалось жить только на подворье, хотя в отдельных случаях допускалась аренда помещений в домах новгородцев. За проживание и хранение товаров купцы вносили плату, которая наряду со штрафами за нарушение шры, являлась основным источником пополнения конторской казны. Средства расходовались на оплату священника, ремонт помещений и палисада, организацию торжеств, представительские нужды.

Чтобы как можно большее число торгового люда могло воспользоваться услугами конторы, долгое проживание в Новгороде возбранялось. Каждый из них мог посетить город на Волхове лишь раз в году — летом или зимой, откуда и возникло деление торгующих в Новгороде купцов на «летних» и «зимних гостей». Прибывали они водным путем, который вел от балтийского побережья через Неву (Ню), Ладожское озеро, Лугу, либо посуху — через земли ливонских ландсгерров, обязанных, согласно договорам, обеспечивать «чистый путь»[733]. В первой половине XV в. численность купцов в сезон достигала 150–200 человек, не считая обслуживающего персонала, учеников и священнослужителя.

Новгородская шра запрещала купцу привозить товара более чем на 1 тыс. любекских марок. Запрет действовал вплоть до закрытия подворья в 1494 г., что позволяло поддерживать высокие цены на товары. При переизбытке на новгородском рынке местной продукции это создавало выгодный для ганзейцев баланс. Поэтому поездки в Новгород, несмотря на все трудности, оставались прибыльным делом[734]. Ограничение предпринимательской активности ганзейцев в Новгороде сказалось также в запрещении предоставлять новгородцам кредит или, наоборот, одалживать у них деньги и товары. Это было вызвано опасением осложнений, которые могли возникнуть в случае неуплаты долга или мошенничества. Поскольку запрет приходилось часто повторять, немецкие купцы их не особо придерживались[735].

Руководил конторой староста, хофескнехт, который назначал в помощники четырех «мудрейших». Первоначально на должность выбирался кто-либо из прибывших на подворье гостей, но с начала XV в. она стала постоянной, что позволило замещавшим ее лицам сосредоточить в руках все управление конторой. Хофескнехт председательствовал на общем собрании купцов, которое называлось «штебен» (нем. Staub — горница, место заседаний), осуществлял судейские функции и представлял интересы конторы при общении с новгородскими властями. Собрание оказывало существенное влияние на внутреннюю жизнь подворья вплоть до середины XIV в., когда главную роль в управлении конторой стали играть ганзейские съезды и городской совет Любека. Большим авторитетом среди обитателей подворья пользовался священник Петровской церкви, который также исполнял обязанности канцеляриста, поскольку, в отличие от прочих ганзейских контор, Немецкое подворье в своем штате такового не имело. Каждая из сезонных смен сначала привозила с собой своего священника, но потом эта должность стала постоянной. Священников, как и хофескнехтов, первоначально назначали в Любеке, а с XV в. этим стали заниматься раты ливонских городов, главным образом рат Дерпта.

Любек и другие вендские города были не прочь сохранить контроль за Немецким подворьем, однако расстояние до берегов Волхова препятствовало этому. Функционирование конторы требовало оперативного разрешения проблем, возникавших как в сфере торговли или политики, так и на бытовом уровне. Руководство Немецкой Ганзы все чаще стало передоверять их разрешение ливонским городам — Риге, Дерпту и Ревелю, которые по соседству с русскими землями более подходили для этой роли[736].