Россия и Молдова: между наследием прошлого и горизонтами будущего

Попытка формирования ценностей государства-нации в условиях Молдовы при активном продвижении великорумынской идеи и при неумелом и разрозненном сопротивлении сторонников молдавских ценностей сделала невозможной идею построения общей национально-гражданской идентичности в постсоветской республике. Раскол общества по этническому и языковому фактору плюс дикий капитализм 90-х гг. вкупе с региональными конфликтами на Днестре и на юге страны дополнили общую картину затянувшегося переходного времени, которое стало повседневностью.

Этнизация общества не могла не сказаться на развитии этнокультурного движения в республике. Условно этнокультурное движение в Молдове можно разделить на три периода: бурление и пробуждение, оформление и становление, и, наконец, – осмысление и ожидание.

Первый начинается в 1989 г. и доходит до 1993–1994 гг., когда в процессе этнополитического бурления происходит рождение основной массы республиканских этнокультурных объединений. С этого времени наступает новый период в жизни этнокультурных обществ (его можно довести до конца 90-х – начала 2000-х гг.): происходит оформление и становление этнокультурного движения в правобережных районах Молдовы, начиная с Кишинева и Бельц. Аналогичная ситуация наблюдается в Приднестровье, где основными центрами этнокультурного возрождения выступают Рыбница, Дубоссары и Тирасполь. Этот процесс протекал нелегко и в определенной степени зависел от развития внутреннего законодательства и присоединения к международным документам по поддержке национальных меньшинств. Поэтому второй и третий периоды (1994–2009) можно охарактеризовать как время законодательного подтверждения прав нацменьшинств на двух берегах Днестра[557]. Третий этап (2001–2009) можно образно обозначить как период осмысления и ожидания (первый термин относится прежде всего к национальной интеллигенции и лидерам этнокультурного движения).

Назвать первое десятилетие XXI в. временем осмысления заставил тот факт, что на его протяжении был принят ряд документов, являющихся очень серьезными для этнокультурного развития национальных меньшинств республики. В первую очередь, речь идет о «Законе о правах лиц, принадлежащих к национальным меньшинствам, и правовом статусе их организаций», «Законе об утверждении Концепции национальной политики Республики Молдова»[558].

Приход к власти либерал-демократических сил на волне апрельских событий 2009 г., сместивших из органов управления страной представителей новых коммунистов во главе с В. Ворониным, положил начало новому этапу в жизни этнокультурного движения в стране. Начинается процесс консервации этнокультурного движения, который затягивается вплоть до выхода в свет настоящей монографии. Он характеризуется усилением тенденций, направленных на распространение румынских ценностей в обществе и на игнорирование интересов национальных меньшинств, прежде всего русскокультурных граждан страны. В немалой степени это способствовало проявлению напряженности в регионах республики, отличающихся симпатиями к русскокультурному вектору развития. Яркий тому пример – очередной виток напряженности в Гагаузии[559] и санкции в отношении Приднестровья[560].

Время после 2009 г. в этнокультурной жизни республики можно представить как время шока и законсервированности, тогда как для отдельных сил, пришедших к власти, судя по праворадикальным решениям и заявлениям, его можно обозначить как реваншизм унионистских[561]настроений начала 90-х гг.

Давая общую оценку этнокультурному движению, можно констатировать, что, несмотря на ревитализационный всплеск, после событий начала 90-х гг., не готовая к открытой демонстрации этнических интересов основная масса населения республики, погруженная в проблемы элементарного выживания, в связи с резким снижением жизненного уровня, просто недостаточно владела информацией о зарождающемся этнокультурном движении. Произошло своеобразное разделение общества на активных носителей и трансляторов этнокультурных ценностей как среди титульной национальности, так и среди национальных меньшинств, причем часть из них ничего, кроме собственных узкокорпоративных интересов, не видела. Возникла угроза формирования «лубочного» этнокультурного мира не для всех.