Россия и Молдова: между наследием прошлого и горизонтами будущего

Сравнивая процессы, переживаемые в Молдове и Украине, с теми, которые протекают в Европе, можно констатировать, что в обоих случаях мы являемся свидетелями структурных общественных трансформаций. Разница состоит лишь в том, что в современной Европе прослеживается активное включение внешнего фактора, в том числе иноконфессионального, а точнее мусульманского, пытающегося навязать свои ценности в новых местах проживания. А в названных странах происходят несколько иные процессы, направленные на вытеснение русскокультурного влияния, получившего историческое распространение, в том числе и в годы Советской власти.

Само определение мультикультурализма насчитывает около ста разного рода вариаций, которые затрагивают различные рычаги, включающие в процесс диалога столь же многогранное понятие «культура».

Родина идеи «мультикультурализма» – Америка. Впервые она получила распространение в Канаде, где на рубеже 60–70-х гг. ХХ в. происходит столкновение двух этносоциальных групп, составляющих основу государства – франкоязычного Квебека и англоязычной части страны.

В Канаде эта идея способствовала снижению напряженности между вышеназванными территориями, прежде всего потому, что был выработан механизм, позволивший двум указанным территориальным образованиям удовлетвориться в самоутверждении своих культурных ценностей, на базе которых проводится политика аккультурации мигрантов, желающих окунуться в новый мир Канады. В сущности, насыщение внутренних потребностей страны с привлечением мигрантов придало здесь новый уклон мультикультурализму. При этом можно утверждать, что именно на родине мультикультурализма, в Канаде, данная теория достигла наибольших результатов в сравнении со странами ЕС.

Можно сказать, что мультикультурализм пришел в Америку на смену широко распространенной в начале ХХ в. идее «плавильного котла», неудачной политики ассимиляции мигрантов, которая не оправдала ожидания устроителей.

С подачи Х. Коллэна (Kallen) получает распространение концепция «салата», впоследствии получившая название теории «культурного плюрализма». По ней общественные группы объединяются по принципу происхождения, а не культуры. Таким образом, культуры Америки не плавятся, превращаясь в единую унифицированную гомогенную культуру, а вступают в кросскультурный диалог, сохраняя свои историкокультурные особенности, не синтезируясь друг с другом. Здесь уместно вспомнить китайские «чайна-тауны», «русские» и «афроамериканские» кварталы[273].

Отдельная тема, которая мало выносится на обсуждение вне экспертных кругов, – вопрос о том, что в Соединенных Штатах Америки к середине XXI в. может произойти расовая революция, так как рождаемость у афроамериканцев намного превышает прирост белого населения страны. Аналогичная ситуация складывается и в развитых европейских странах[274].

Тем не менее США своей целенаправленной политикой сумели сформировать американскую нацию, включающую в себя такое разное и одновременно объединенное общей национальной идеей население, которое, вместе с тем, осталось этнически неоднородным, сохранив в себе ценности культур стран происхождения отдельных представителей американского гражданства (яркий пример – китайцы). Специфика этой страны состоит в том, что она предоставляет желающим возможность аккультурироваться, одновременно сохраняя их право оставаться в своем культурном пространстве. В целом обстановка за океаном в рассматриваемом вопросе является значительно более благоприятной, чем в европейских странах.

Ведущие политики Германии, Великобритании, Франции, Нидерландов, Бельгии с 2011 г. высказывают свои разочарования и опасения в отношении политики мультикультурализма[275]. Сопричастность по отношению к данным реалиям продемонстрировали Швеция и Норвегия (здесь достаточно вспомнить акцию А. Брейвика).

Наряду с либеральной программой мультикультурализма современная Европа столкнулась со старой консервативной идеей этноцентризма. Вот и А. Меркель пошла на поводу у общественных настроений, заявив о кризисе «мультикульти»[276] после выхода в свет нашумевшей праворадикальной книги Тило Саррацина (2010), поддержанной миллионами немцев.

Исторические этносоциальные сообщества Европы оказались не готовы к тому, что к ним проникнут новые насельники, не всегда желающие принимать европейскую культуру, а скорее, наоборот, демонстрирующие устойчивую позицию относительно сохранения своей собственной этнокультурной идентичности[277].

Причем парадокс ситуации заключается в том, что как бы ни складывалась ситуация в странах Запада, там, по сути, нет иного пути, кроме как соблюдать ими же установленное международное законодательство.