Россия на пороге Нового времени. (Очерки политической истории России первой трети XVI в.)

Ф. да Колло и А. де Конти, как и ранее Герберштейн, начали свое обращение к Василию III с того, что изобразили страшную картину опасности, надвинувшейся на весь «христианский мир» с Востока. В тех же тонах было составлено и послание Максимилиана к московскому государю от 20 апреля 1518 г. Отсюда следовало, что христианские монархи должны объединить свои усилия для борьбы с турками и прекратить всякие междоусобия. Примерно в то же время папа Лев X провозгласил пятилетнее перемирие между всеми христианскими государями (13 марта 1518 г.)[723]. Василий III ответил, что он готов заключить мир с Сигизмундом, но что переговоры должны вестись непосредственно с литовскими послами. Условия мирного соглашения русская сторона выдвигала прежние: мир между державами возможен только после возврата России ее «отчины» (Киева и других городов), которую сейчас Сигизмунд держит за собой. Впрочем, перемирие на пять лет Василий III соглашался заключить на условиях сохранения существовавших в то время границ и обмена пленными (после Оршинской битвы в Литве и Польше все еще находилось много русских пленников)[724].

Для выяснения позиции Литвы к Сигизмунду 16 августа из Москвы по поручению имперского посланника отправился Ян фон Турн, но только после приезда 14 декабря в столицу «Янова человека» точка зрения короля стала ясной. Литовская сторона соглашалась на перемирие, но без размена пленными и при том условии, чтобы в перемирных грамотах «городов бы имяны не писати»[725]. В противном случае перемирие, по мнению литовской стороны, могло привести к фактическому признанию Смоленска русским владением. На это русское правительство не склонно было соглашаться. В конце концов посольству Ф. да Колло удалось добиться заключения перемирия сроком на один год (от Рождества, т. е. 25 декабря 1518 г.), в течение которого послы могли вернуться к Максимилиану, довести до его сведения результаты переговоров и возвратиться для их продолжения в Москву.

Обнадеживающие новости поступили из Крыма. 4 марта 1518 г. в Москву возвратился сын боярский Василий Иванович Шадрин (из рода Вельяминовых), который был взят в плен крымцами во время набега 1516 г.[726] Вместе с И. Челищевым Шадрин являлся как бы неофициальным уполномоченным России при дворе Мухаммед-Гирея. Вернувшись на Русь, он посвятил московского государя в сложную расстановку сил в Крыму. Среди татарской знати боролись две группировки: одну из них возглавлял воинственный сын Мухаммед-Гирея Богатыр-Салтан, другую (прорусскую) — влиятельный мурза Аппак[727]. Победа русских войск над К. Острожским способствовала в то время тому, что в Крыму одержало верх стремление к мирному урегулированию отношений с Россией.

В августе из Крыма вернулся и официальный посол московского государя Илья Челищев, а с ним мурза Кудояр с уверениями Мухаммед-Гирея в дружбе. Крымский царь сообщал о набеге на литовские земли, который совершил его сын Богатыр-Салтан с дядей Ахматом[728]. Однако шертную грамоту Мухаммед-Гирей все же пока не дал. Обмен посольствами «на высшем уровне» задерживался, но сообщалось, что в Москву посылается с миссией мурза Аппак. 12 сентября в Крым отправился «ближний человек» (или, как мы бы сказали, личный представитель) Василия III Останя Андреев. Он должен был поторопить крымского царя с присылкой мурзы Аппака и шертной грамоты на верность Москве. Сообщалось при этом, что посол Василия III князь Ю. Д. Пронский отправляется в Крым, но он задержится в Путивле до тех пор, пока на Русь не прибудет Аппак[729].

Завершив первый этап переговоров с имперскими послами и Крымом, великий князь отправился в Волоколамск «на потеху» (14 сентября — 26 октября). Вернувшись в Москву, он в ноябре отпускает в Крым мурзу Кудояра и Илью Челищева, уже известного крымской знати[730]. Кудояр и Челищев должны были еще раз напомнить крымскому царю, что Ю. Д. Пронский не поедет в Крым до тех пор, пока не выедет на Русь Аппак. Русский посол должен был приложить все усилия, чтобы крымский хан принес шерть московскому государю. 30 декабря состоялась прощальная аудиенция литовских послов при дворе Василия III, а 4 января они покинули Москву[731]. Однако продолжения переговоров не последовало: 11 января 1519 г. Максимилиан скончался[732]. По возвращении в Италию Ф. да Колло написал «Записки» о своей миссии в Россию, вышедшие в Падуе только в 1603 г.[733] К сожалению, эти «Записки» не переведены на русский язык и известны только по небольшим извлечениям, сделанным Н. М. Карамзиным[734].