Россия на пороге Нового времени. (Очерки политической истории России первой трети XVI в.)

В декабре 1518 г. произошло событие, которого долго ожидали со страхом в Казани, тревогою в Крыму и надеждою в Москве. Умер казанский царь Мухаммед-Эмин. Болел он тяжело и долго; его «порази бог язвою неисцелимою от главы до ногу, и люте боляше, три лета на одре лежаше, весь кипя гноем и червьми, и врачеве же и волхвы его не возмогоша от язвы тоя исцелити его»[735]. 29 декабря с известием об этом в Москву прибыло посольство Кул-Дербыша, которое от имени Казанской земли просило пожаловать их новым царем[736].

Медлить было нельзя, ибо не дремал и Крым. Туда после смерти Мухаммед-Эмина казанская знать направила «посылку» (посольство). Крымский царь хотел было поставить на царство в Казани своего брата Сагиб-Гирея, но опасность, грозившая со стороны Турции, а главное — распри с влиятельными мурзами Ширинами (близкими к Ши-галею и детям Ахмата) не позволили ему на этот раз активно вмешаться в казанские дела[737]. 6 января 1519 г. Василий III посылает в Казань одного из наиболее близких к нему лиц, М. Ю. Захарьина (причастного, как мы помним, к смерти Абдул-Латифа), и дьяка Ивана Телешова. Они объявляют казанцам великокняжескую волю: «Великий государь жаловати и беречи хочет, а дает им на Казань царя Шигалея Шиховриарова царевича». Эта кандидатура была принята, и Захарьин вернулся в Москву, сопровождаемый торжественным посольством казанцев, в состав которого входили Абибазей, Булат, князь Ширина, «земский князь» Шайсуп и бакшей Бозюка. 1 марта Шигалей и казанские мурзы дали запись в том, что им «дела великого князя беречи и неотступным им быти». Через неделю (8 марта) Шигалей с этими послами, а также князь Д. Ф. Бельский и знакомые уже казанцам М. Ю. Захарьин с Телешовым отправились в Казань. В апреле Шигалей был посажен на царство, казанская знать приведена к шерти[738].

При внешнем благополучии всей операции было одно обстоятельство, осложнившее картину. Шигалей (Шах-Али) был тринадцатилетним сыном касимовского городецкого царевича Шейх-Аулияра, верой и правдой служившего московским князьям[739]. Однако Шейх-Аулияр происходил из рода астраханских царей — наследников ханов Большой орды, злейших врагов Крыма. Еще в начале 1516 г. Мухаммед-Гирей выраятл неудовольствие тем, что Василий III «нашего недруга Ших-Овлеяру царевичу Мещерский юрт дал и гораздо ему честь чинишь». Позднее крымский царь писал, что Шейх-Аулияр его недруг, и просил его свести с Мещерского юрта, а вместо него взять кого-нибудь из сыновей самого Мухаммеда-Гирея[740]. Не удивительно, что и Шигалей, получивший Городец где-то около 1518 г., вызывал неудовольствие у крымского царя. И это усугублялось еще тем, что в Крыму готовилась большая военная акция против Астрахани.

Посылка Шигалея означала утверждение русского протектората над Казанью, прямой вызов Крыму, с которым с таким большим трудом были налажены мирные отношения. Может быть, этот риск и оправдал бы себя, если бы сам Шигалей оказался достойной фигурой. Как выяснилось впоследствии, этот злобный, жадный и трусливый правитель способен был вызвать у казанцев только раздражение, причем не столько откровенной прорусской политикой, сколько своими личными качествами. По словам Герберштейна, лично знакомого с Шигалеем, это был человек «безобразного и слабого телосложения… с выдающимся брюхом, с редкою бородою и почти женским лицом», при этом он оказался совершенно «не пригоден к войне»[741].

Если Казань находилась почти полностью в орбите московского влияния, то Крым продолжал вызывать опасения, имевшие под собой реальную почву. Одним из средств воздействия на политику крымского хана была поддержка в Крыму элементов, оппозиционных Мухаммед-Гирею. Из Москвы «поминки» (подарки) шли к влиятельным мурзам и детям царя. Еще в декабре 1516 г. Василий III передавал брату Мухаммед-Гирея Ахмату, что он готов пожаловать его Городцом, если б тот согласился выехать на Русь[742]. В ноябре 1518 г. он соглашался отдать Городец сыну Ахмата Геммету, чтобы закрепить свое влияние в Крыму среди противников Мухаммед-Гирея[743]. Это же предложение было повторено и в марте 1519 г. после убийства Ахмата сыном Мухаммед-Гирея Алп-Гиреем. Геммету предлагался на выбор Мещерск или Кашира, «освободившаяся» после смерти Абдул-Латифа[744]. Укрепление прорусской группировки в Крыму для Василия III представлялось делом особой важности.

Почти одновременно с водворением Шигалея в Казани происходит и еще одно событие, которое поначалу не имело никаких видимых последствий, но позднее доставило много хлопот московским государям. Убедившись в беспрекословном послушании своего младшего брата, князя Андрея, Василий III отпустил его на удел в Старицу. Это произошло, очевидно, в феврале 1519 г.[745] Таким образом, общее число уделов, сократившееся после смерти Семена Калужского, снова было восстановлено.