Россия на распутье: Историко-публицистические статьи

Стремления немцев были вполне естественны, но у них был один огромный недостаток – они приводили к борьбе «на два фронта» в более опасном смысле, чем обычно подразумевается этим выражением. В любом случае проблема требовала очень искусного управления-качество, весьма редко проявляемое в немецком государстве после «утраты пилота».

Даже общий взгляд на непосредственные причины войны обнаруживает два сильных мотива, объясняющих столкновение. Экономическое соперничество само по себе – и это следует подчеркнуть особенно – недостаточно, чтобы оправдать ужасную войну, особенно в конкретных условиях, в которых она началась. Несмотря на превосходство британского военного морского флота, немцы имели все возможности для развития своей мировой торговли, и они в полной мере пользовались этими возможностями. Английская политика свободы торговли позволяла им, как мы знаем, удерживать более низкие цены по сравнению с британскими конкурентами во многих областях торговли в самих британских доминионах, и на заграничных рынках более дешевые немецкие товары постепенно вытесняли лучшие по качеству, но более дорогие британские вещи. Принятие политики покровительственных пошлин могло бы изменить положение вещей, но при существующих условиях проигравшим конкурентом была в большей степени Британия, нежели Германия, и от Великобритании, а не от Германии можно было ожидать политической агрессии, направленной на то, чтобы решить исход дела в экономической сфере. В действительности англичане довольствовались тем, что держали свой порох сухим, в то время как немцы спустили в азартной игре за достижение политического превосходства весь свой экономический выигрыш. Инстинкт азартного игрока является фактором, который необходимо принять во внимание в связи с экономическими расчетами. Это разновидность спекулятивного духа, который столь распространен в современном предпринимательстве и кредите, – несомненно, опасная разновидность, которая уже привела к крушению очень сильные концерны.

До войны экономическое положение на Востоке для немцев было даже еще более благоприятным. Завершение строительства Багдадской железной дороги обеспечило бы им торговое превосходство в азиатской части Турции, даже если бы Австрия вынуждена была отказаться от своего похода на Салоники, она могла бы оказывать значительное влияние через Румынию и Болгарию. В России, несмотря на протекционистские тарифы, всевозможные немецкие торговые дома процветали, и даже пересмотр тарифа едва ли изменил положение в главном. Однако в случае с Россией и славянским миром экономический фактор не играл решающей роли; это была превентивная война, и она была следствием расовых чувств.

Идея развязать войну, чтобы предотвратить конфликт в будущем при менее благоприятных условиях, неоднократно отвергалась. Говорилось, что кайзер и другие лидеры австро-германской политики слишком глубоко прониклись чувством своей благоговейной ответственности перед Богом и человечеством, чтобы принять идею такой войны, и все же само это понятие появляется в несколько ином виде в заявлениях исполнителей немецкой и австрийской политики. Канцлер фон Бетман-Гольвег намекнул в известной речи на грядущую схватку между тевтонами и славянами и уделил внимание все усиливающемуся прогрессу русских вооружений. Быстрый рост населения в России, перспектива иметь дело с 200 миллионами через 15–20 лет направляли народные мысли к тому соображению, что, может быть, лучше сразиться со 170 миллионами сейчас, чем несколько позже с 200 миллионами. Последний принц Франц Фердинанд524 был подчеркнуто представителем этой точки зрения, и граф Тиса, возможно, унаследовал ее у него. Абсурдность этой концепции заключается в том, что хотя и можно нанести поражение растущей нации, но невозможно остановить ее рост, и в любом случае пришлось бы иметь дело с 200 миллионами, да еще они могли бы быть возбуждены надеждой реванша. Кажется более разумным принять 200 миллионов как должное и соответственно определять курс – не дерзкой агрессией, а компромиссом и достаточной страховкой путем альянсов. Мечты о расчленении России и изгнании униженной Московии с берегов Балтийского и Черного морей действительно поддерживались некоторыми горячими головами среди ученых и журналистов, но они едва ли могли рассматриваться как руководство для «реальной политики» ответственными государственными деятелями. Однако только в свете таких фантазий мог быть воспринят и обоснован одновременный крестовый поход против России и Англии.