Я упомянул об этих фактах не для того, чтобы возобновить полемику, а для того, чтобы пролить ясный свет на одну сторону исследования относительно причин войны. Такое исследование не будет успешным, если мы абстрагируемся от чувств и страстей народа; любая попытка решить проблему, оценивая только давление материальных условий и предполагаемых интересов, оказалась бы неадекватной. Она походила бы на попытку предсказать равновесие, устанавливающееся при давлении определенных жидкостей без ссылки на их относительную температуру, в то время как некоторые из рассматриваемых масс находятся в действительности в точке кипения. Это значит, что необходимо принять в расчет не только материальные, но и психологические факторы.
Разумно, однако, начать с более очевидных материальных причин конфликта. Помимо сложности, порожденной в случае Франции открытой раной Эльзас-Лотарингии, непосредственные причины войны могут быть сгруппированы в соответствии с двумя линиями конфликта: противостояние между Австрией и Россией на Востоке и противостояние между Германией и Англией на Западе. Конечно, разногласия Австрии с Россией были в значительной мере обусловлены тем фактом, что Австрия выступала авангардом Германии, и тем, что Германия в полной мере осуществляла проникновение в торговые, военные и политические дела Оттоманской империи. Но для простоты мы можем обратить наше внимание для начала на более резко выраженный антагонизм между Австрией и Россией. Этот антагонизм-дело давнее, он уже несколько раз проявлялся до того, как Австрия стала прислужницей Германии. Он вдохновил Феликса Шварценбергера521 на выражение неблагодарности, проявившейся в присоединении к западным державам в 1854 г., после спасения австрийской монархии императором Николаем 1 в 1849 г. Он привел к коалиции Андраши с Дизраэли в проведении политики «почетного мира», которая подготовила многолетнее страдание Македонии и современные Балканские войны. Его высшим проявлением стали аннексия графом Эренталем522 Боснии-Герцеговины и оттеснение Сербии от Адриатики в 1913 г. Желание остановить Россию и сократить ее влияние вполне естественно, и если бы это был просто вопрос о состязании между соперниками, стремящимися, по сути, к одним и тем же целям, не было бы причины предпочесть одного из вступивших в конфликт. Но политика России, помимо обычных мотивов амбиций и престижа, имеет одну цель, совершенно чуждую стремлению, представленному Австро-Венгрией и стоящей за ней Германией, – а именно: освобождение и восстановление угнетенных народов Балканского полуострова. Каковы бы ни были недостатки, непоследовательность и эгоистические примеси в этой политике, ее главное направление является одним из главных оснований для России претендовать на успех. Это не циничная поддержка турок и приготовления к продвижению из Митровицы к Салоникам, которые могут быть противопоставлены защите шипкинского перевала, поддержке балканских союзников в 1912 г. или вооруженной интервенции в 1914 г. Поэтому политика Австро-Венгрии с самого начала характеризовалась как совершенно эгоистичная и реакционная по своей природе. Как Германия до 1866 г. и Италия до войны за освобождение, Австрия следовала инстинктивным потребностям государства, игнорируя национальное развитие: она связана с прошлым, а не с будущим, ей один или два раза удалось добиться успеха благодаря коварству и случайности, но она не завоевала симпатии и признания со стороны ни одного балканского народа и в действительности относилась к ним с презрением превосходства.
Она лишилась бы даже такой толики успеха, выпавшего на ее долю, если бы не присоединилась к политике более сильного партнера. За агрессивными авантюрами Австро-Венгрии стояла
Размах этой